Далее - о профессуре института.
В 1938 году в Харбине вышло исследование Г.Г. Авенариуса «Экономическая жизнь Империи и народа Ниппон». В прессе эта книга была названа ценным трудом. В 1940 году Г.Г. Авенариус был назначен, как востоковед, окончивший Санкт-Петербургский Университет с дипломом первой степени, на должность профессора на кафедру теоретических предметов стран Востока, а в ИОКН он читал у нас историю и культуру стран Дальнего Востока. Умер Георгий Георгиевич в 1948 г. в г. Дальнем (Дайрен).
Как и в других ВУЗах Харбина, студенческий коллектив ИОКН был многонациональным и демократичным: учились русские, китайцы, корейцы, поляки и другие. В качестве действительных студентов принимались абитуриенты со средним образованием, а как вольнослушатели - не имевшие законченного среднего образования. «Действительные» студенты, прослушавшие полный курс наук и сдавшие все курсовые зачёты, допускались к выпускным (государственным) экзаменам, и им присваивалось учёное звание «учёного синолога».
Обучение в ИОКН было платным, причём плата вносилась или вперёд, или помесячно.
Академический год планировался с 15 сентября по 10 июля, занятия проводились ежедневно, включая субботу, с 17 ч. 20 м. до 21 часа, что давало возможность и работать, и учиться. До 1941 года через Институт прошло 750 человек и состоялось 15 выпусков. Всего выпускников-дипломников было 104 человека, получившие дипломы занимались или преподавательской деятельностью (А.Г. Дудукалов, М.Б. Карпова), или научной работой (В. Одинец, В. Стариков, Ю. Граузе, В. Смола).
С 1929 по 1941 год было выпущено 76 востоковедов. При этом нужно подчеркнуть, что знания, полученные в Институте, успешно применялись на практике и помогали русским эмигрантам найти работу. В стенах Института работали известные востоковеды, которые предпочитали заниматься научной работой и внесли много нового в ориенталистику - это проф. Хионин, проф. Авенариус, Шкуркин, Тишенко (бывший городской голова Харбина - до революции и в первые годы после свершившейся революции). Труды этих учёных переиздавались, так как их потребность была велика.
Институт воспитал ряд молодых учёных, которые продолжили востоковедческое и краеведческое дело своих учителей и активно работали в различных научных организацииях, существовавших в Маньчжоу-Го после 1932 года.
А теперь - Мои университеты.
Гимназию БРЭМ я закончил в марте 1937 года, и в сентябре этого же года поступил в Ориентальный институт (так для краткости называли Восточно-экономический факультет Института им. Св. Владимира).
Располагался Институт в здании гимназии им. Оксаковской, в Новом городе, на Гиринской улице, недалеко от Харбинского Департамента полиции. Поскольку занятия в Институте проводились вечером, совмещение гимназии и института было возможно.
Документально оформляла мое поступление в Институт секретарь Института - учёный синолог Милица Борисовна Карпова, ранее окончившая наш Институт. Она запомнилась, как благожелательный и эрудированный в своей специальности человек, при этом всегда старалась помочь студентам советами. Дело в том, что далеко не все студенты были материально обеспечены, как и я. Мне пришлось совмещать работу в БРЭМ (где оклады были весьма-весьма скромные) с обучением в Институте, но помогали малоимущим различные благотворительные организации и выручали разные студенческие мероприятия, особенно традиционные крещенские балы-маскарады в Комсобе, на При¬стани. Не помню точно, сколько мне пришлось платить за обучение, но, если не изменяет память, какие-то пустяки. Всё пережитое потом не сохранило точного ответа на этот вопрос.
Часть поступивших на первый курс Института по различным причинам впоследствии прекращали обучение. До конца оставались «верными Институту» мои коллеги: Виктор Шубенко (ныне Виктора уже в живых нет, это был очень интересный человек, юморист, хорошо писал стихи), работник страховой конторы Жак Клементаски, Степаненковы Викторин и Валентина (брат и сестра), Юрий Граузе, уехавший затем в Израиль, был профессором по восточным дисциплинам в Университете в Тель-Авиве (умер),. Меньшиков (судьбу не знаю), Муза Бакеева (впоследствии жена другого студента Николая Мудрынина, судьбу их не знаю), Олег Вагин, Ия Побережник-Казакова (вторая фамилия по мужу, ныне Ии нет в живых), Генрих Мационг (судьбу его не знаю).
Наши лекторы. Поскольку ко времени моего поступления в Институт было два отделения - китайское и японское, я поступил на японское. Преподавал японский язык крупный специалист, профессор Леонид Алексеевич Богословский, человек одинокий, в живых его давно нет. Китайское отделение возглавлял сам декан Алексей Павлович Хионин крупнейший специалист по китайскому языку, автор китайско-русского словаря, многих
научных работ по востоковедению. Врезались в память его выступления как декана Института: поразительная точность и краткость речи, ни одного лишнего слова - таков язык
настоящего учёного, в котором научая скромность сочетается с истинной эрудицией. Профессор Носач-Носков Виктор Викторович читал общую теорию права (энциклопедию права) на первом курсе. У этого престарелого человека была огромная эрудиция: никогда перед ним не было какого-либо пособия, стол перед ним был пуст, а речь текла плавно, просто и понятно.
Фёдор Федотович Даниленко - о нём подробно сказано выше - читал нам английский язык, особенно «уважая» при этом учебник Нурека, рекомендуя студентам пользоваться методикой именно Нурека.
На первом курсе доцент Одинец Василий Авксентьевич читал анализ иероглифической письменности. Собственно, из этой дисциплины мы впервые основательно и узнали о всей оригинальности и мудрости иероглифической письменности. Василий Авксентьевич дав¬но умер, похоронен в Караганде.
Профессор Георгий Георгиевич Авенариус читал экономику стран Дальнего Востока, эрудиция была удивительна.
Всеобщим любимцем студентов был проф. Маракулин Василий Дмитриевич. Он читал финансовую науку, слушать его было одно удовольствие, так как он перемежал лекцию с отступлениями на действительность, иногда довольно смелыми и даже рискованными, принимая во внимание тогдашнее вмешательство хозяев-японцев во всё и вся. В частности, он критиковал японскую колониальную политику, сравнивая её с дореволюционной русской, всё это, конечно, не в пользу японцев. За это он, видимо, потом и поплатился. Смерть его так и осталась загадкой: покончил с собой или был убит?
Профессор Тишенко Пётр Семёнович (студенты прозвали его «дед-мороз») читал экономическую географию стран Дальнего Востока, читал несколько монотонно, ходя при этом по аудитории, но чувствовалась огромная эрудиция и жизненный опыт.
Большим удовольствием было слушать доцента Голицына Василия Владимировича -читал он международное право. Точный и красивый язык, огромная эрудиция не приходили мимо внимания студентов. Кстати, Василий Владимирович был и видным обществен¬ным деятелем, журналистом, одно время был редактором харбинской газеты «Наш путь». Прошел через «академию Сталина-Берии», был, конечно, реабилитирован (до этого досрочно освобожден во время хрущевской оттепели, проживал где-то на юге - в Крыму. Жена его уехала в США, она была из княжеского рода Калагеорги. Дату смерти Василия Владимировича назвать не могу, но было это уже давно.
Бухгалтерию преподавал Константин Петрович Михайлов. Запомнились всегда аккуратно выглаженный костюм, старомодный способ речи и точность формулировок. Задавал нам на дом иногда задачи по бухгалтерии, которые потом сдавали ему в письменной форме.
Основы богословия преподавал соборный протоиерей Леонид Викторов (впоследствии епископ Никандр). Был специальный учебник по основам христианского богословия, помню, о. Виктор говорил: «В учебнике вы прочтете», - а во время лекции старался привить нам христианское мировоззрение и советовал почаще читать Евангелие и вникать христианскую мудрость и нравственность.
Остальные лекторы были тоже «на своём» месте: Н.Д. Глебов, А.Г. Дудукала , С.В. Гурьев и другие.
Свободное копирование
