Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни - 87

Описание свадебного церемониала

 30 генваря, по приглашению моему, прибыли в дом ко мне ввечеру для приема приданого нижеследущие особы: 1) тетка моя родная баронесса Александра Борисовна Строганова, урожденная княжна Голицына; вдовствующая супруга старшего брата родного матери моей тайного советника барона Григория Николаевича; 2) тетка же моя родная, баронесса Наталья Михайловна, урожденная княжна Белое<ельс>кая, вдовствующая супруга меньшого родного брата матери моей барона Сергея Николаевича; 3) тетка моя внучатая со стороны отца, княгиня Щербатова с мужем; 4) дядя барон Александр Николаевич с дочерью, которая уже помолвлена была тогда сама за камер-юнкера Нарышкина; с ней вместе был и он; 5) граф Строганов, один.

 В тот же день доставил я графу Пушкину, по приказанию великого князя, две росписи моим родственникам для приглашения их на свадьбу от двора. В одной включены были только самые близкие мои родные в числе десяти человек, в другой написал я всех до ста пятидесяти. По сей последней угодно было их высочествам сделать приглашение. Приданое привезено в шесть часов камердинером великой княгини и камер-юн[г]ферою. От нее принял я ящик с бриллиантовыми вещами. Они состояли в серьгах, медальоне и нитке на шею; притом четыре тысячи ассигнациями, за что подарен ей мною атлас на платье. Камердинер поднес мне ключи от ящика и рядную[1] для подписания. В ней означено было приданого на четырнадцать тысяч рублей только (конечно, меньше того, чего стоило оно, до шести тысяч рублей). Камердинеру подарил я золотой перильник. Потом явился Le Roux, славный обойщик, и установил парадную штофную кровать[2]. Сундуков с платьем было шесть. Они привезены на четырех цугах[3]. На каждый из них давал я конюхам десять рублей серебром и двум стремянным при всем экипаже каждому по стольку же. Приданое наполнено было прекраснейшими кружевами и наилучшими шелковыми платьями, белье превосходное, наряды последнего вкуса, и дежёне[4] серебряный полный. После сей церемонии гости мои разъехались, а я, взявши пакет с деньгами, отвез к генеральше Ливен, прося ее, дабы сходно с волей великой княгини, изъясненной мне в личном ее со мною разговоре, о котором я выше упоминал с особенным замечанием, благоволила она отдать их в ломбард. Я мог бы это сделать и сам, но имея дело с особами, не доверяющими моим летам, я хотел, чтоб г-жа Ливен была свидетельницей, что я о такой важной сумме скорей всего озаботился, получив ее в свои руки, и тотчас отдал, куда советовано мне было. Ужинавши в тот вечер у нее с моей невестой, я видел нечаянно великого князя, который от детей своих зашел к нам и за столом побалагурил с каждым из нас насчет ожидаемого дня.