Интереснейшие впечатления ждали меня за порогом дома, во дворе и на улицах города. Бывали дни, когда я уходил из дому с утра и возвращался лишь вечером. Мне доверяли и знали меня неплохо. Конечно, в жизни бывают трудные дни. Я быстро бежал босиком и со всего маха наступил на зазубрины дна разбитой бутылки. Ступня превратилась в месиво, там было много крови, но мать не паниковала и не дала мне испугаться. А вот лет в шесть у меня был брюшной тиф, я тихо умирал. Диагноз был поставлен ложный, меня лечили лошадиными дозами хинина. У меня был бред, ночные кошмары, которые полностью не прошли в течение многих лет. Мама с раннего утра "перехватывала" соседа-доктора Усанова - он пил запойно. Сосед быстро разобрался в моей хвори, изменил лечение, а мама меня выходила, как и моего младшего брата.
Его рождение не планировалось, маме было 35 лет, отцу шёл 39 год, мы с сестрой восприняли это событие с большим скептицизмом. Правда, пока мама была в роддоме, наша с отцом холостяцкая жизнь мне нравилась, остался в памяти вкус и запах консервов шпроты, обеды в столовых и хождение на Ленинскую гору в больницу к маме. Брат родился очень подвижным, энергичным, но в одну из ночей у него поднялась температура, очень высокая, а к утру он не мог даже сидеть - детский паралич - полиомиелит. Врачи того, довоенного времени не могли ему помочь, но мама нашла местного юного учёного, дала ему обещание, что не будет вмешиваться в его опыты с ребёнком. Помню, неподвижного брата окунали в нестерпимо горячую воду с настойкой йода и с ещё разными добавками, делали изнурительные массажи, этот юный врач восстановил ему большинство мышц и, если бы не пришествие немцев в город, он вылечил бы его полностью. Конечно, это история полумифическая, но из брата выросла совсем нестандартная индивидуальность с сочетанием лирической натуры, склонностью к поэзии, с оригинальным мышлением и, в то же время, с сугубо эгоистическим восприятием действительности - последствия страшной болезни, приносящие ему много горьких ситуаций всю жизнь.
А у меня до сих пор со времён детства звучит в ушах мелодия заунывной песни: "Пошла Оля в лес гулять, чтоб цветочков там нарвать..." Эта мелодия часами звучала при изнурительных массажах беспомощного брата. Это воспоминание помогало мне воспринимать не всегда братские отношения, а отчаянная решимость мамы спасти его, проявлялась не только в те далёкие годы.
Мама пользовалась любовью многочисленной родни и, что необыкновенно, разных по наклонностям и характерам людей, попадавших в орбиту её деятельности. В основе её отношения к людям была доброжелательность и готовность помочь, используя свой опыт жизни. В те, довоенные, до лета 1941года времена, мама была цветущей, энергичной женщиной, Я помню её поющей французские шансонетки при глажке белья, вынимающей с пода печи большие поленья пышных и вкуснейших пирогов, когда кухню заполнял аромат родного с детства запаха свежей выпечки.
Но в период, когда Брянск быстро стал прифронтовым городом, отец ушёл в отряд, в лес, а крыша нашего дома была изрешечена пулями немецких юнкерсов, мама настаивала при тревоге на продолжении обеда, где за столом сидели её трое детей. А перед входом немцев в город, мы его покинули сами, без помощи, эвакуация нас не коснулась. Выбрались из фронтовой зоны, а затем в далёкой Башкирии не пухли от голода, хотя иногда жмых и луковица помогали обмануть голод.
По инициативе мамы сложился наш послевоенный быт, я и брат получили высшее образование, и не было праздника, чтобы в доме не было гостей (приезжали сами, было хорошо) не только родня, но и помнящие доброе отношение люди. Эта женщина прожила долгую и трудную жизнь. Не избежала горького одиночества в старости, прошла через ад онкологических операций и умерла в коридоре Красковской больницы, без близких, ночью. Ей было 81год, диагноз патологоанатома был условный, спорный.
Свободное копирование
