Все основные события моего раннего детства связаны с домом семьи мамы Куны-Либы (Любы), её родителями: дедом Геселем и бабушкой Рисей. До моего рождения, в период вызванной погромами волны эмиграции 1905—1910гг, из России в США выехала вся семья бабушки Риси: её родители Копкины Герш и Доба, брат Веля, сёстры Брайна и Пиня-Малка. Они жили в городе Филадельфия, в трудное время помогали семье бабушки, один из них приезжал в Россию из США с тракторами "Фордзон", велась переписка с сыновьями бабушки Риси - Исааком и Наумом. В предвоенные годы, в период массовых репрессий, все связи с США были прекращены, письма и адреса сожжены.
Бабушка Рися умерла до начала войны с Германией 1941—1945гг., но до этого похоронила мужа после его изнурительной болезни с многодневным голоданием. Я ещё помню старинное еврейское кладбище в посёлке им.Володарского, вероятно, его теперь не найти. Дед Гесель благословил меня перед своей смертью.
Наиболее яркие воспоминания раннего детства остались от еврейских праздников, проведенных с дедом. Песах начинался по заведенному издавна обычаю, с грандиозных подготовительных и уборочных работ под руководством бабушки Риси. Ещё существовал обычай евреев подготовки праздника артельно - соседи помогали друг другу. Мацу, конечно, пекли сами, и много. Мне иногда доверяли насекать полотно раскатанного листа теста с помощью зубчатого колёсика (от ходиков!). Был обычай, когда до праздника дети потихоньку брали мацу, что мы и делали с удовольствием.
Дом выскабливался, готовились впрок кушанья, ликвидировались остатки квасного (хамец). В углу спальной комнаты уже стояла большая бутыль со свекольным квасом. Наконец, открывался заветный шкафчик с пасхальной посудой, которой не пользовались весь прошедший год. На донышках тарелок и блюдец сервиза сияли изображения золотых монет с орлами - Кузнецовская посуда. Во главе солидного стола стоял трон (стул с подушками и ковром) для деда. Он вёл седер, было достаточно виноградного вина, наливали бокал и для пророка Илиягу, а за столом плотно сидела большая семья. Весёлый Пурим с обилием вина, вкусными гоменташами (уши Аммана) с маком и мёдом, крутился волчок (сэвивон), стучали колотушки (раашан). Колотушки собственного изящного изготовления дарил мне обычно каждый год дядя Савелий, хороший столяр и весёлый по жизни человек - Кола Брюньон Р.Роллана местечкового разлива и, как позже выяснилось, скрывавший за балагурством страх преследования за свои тайные сионистские убеждения. Врождённый оптимизм помогал ему преодолеть постоянную тревогу - репрессии были жестокой реальностью.
В праздник Ханука был день рождения моего отца, мы с дедом лили ханукальные свечи, прикрепляли к стене ханукию - светильник. Тёплые воспоминания оставил по себе праздник торы — Симхат-Тора. С дедом мы приходили в очень небогатую синагогу, где пел хазан, была там атмосфера дружелюбия и веселья. Танцы со свитком Торы, сладкий общий стол, песни.
Свободное копирование
