14 апреля
Вернулся из Тамбова, где за четыре дня опросил 12 человек о жизни в этом городе (1944-1946 гг.) Войно-Ясенецкого. Беседовал и с верующими, с деятелями церкви, и со здешними медиками. Рассказ бывшего начальника Тамбовского Облздрава Артема Сергеевича Гаспаряна обнажил ту двойную игру, которую Сталин вел с церковью в годы войны. С одной стороны, наркомздрав Третьяков звонил Гаспаряну, чтобы тот наилучшим образом принял хирурга-архиерея Войно-Ясенецкого и организовал ему быт. А с другой — из Обкома звонят Облздраву: "Что там за поп приехал, и почему вы ему особое питание устраиваете?" Особенно эффектен эпизод, когда на совещание хирургов входит в рясе с крестом Войно-Ясенецкий и садится в первом ряду. Председательствующий, полковник м/с, нач. МЭП Савонько знает, что по программе конференции предстоит доклад проф. В-Я.; и так как проф. пришел с крестом и в рясе, Савонько шепчет Гаспаряну: "Доклад надо снять". Между ними в президиуме начинается легкая "война", в результате Гаспарян берет слово и объявляет доклад В-Я. А через час после великолепного доклада, вызвавшего аплодисменты, облздрава вызывают в Обком: "Что вы там за контрреволюцию разводите?" Спасает Гаспаряна от исключения из партии только телеграмма Сталина, который приветствует Войно-Ясенецкого с присуждением Сталинской премии. Тамбовский городской центр стар, дряхл и неряшлив. Купеческие особняки вконец износились, а мещанские домики с покосившимися заборчиками прямо просятся на свалку. В центре, как говорит местный журналист, предстоит «большой снос» — поэтому центр города догнивает, зато на главной площади недавно сменили памятник, который в новом варианте уткнул руку прямо в зенит. Впрочем, сохранение старья имеет и свои прелести: мне показали дом тамбовского казначея и гостиничное окно через дорогу, откуда приезжий улан подсматривал за хорошенькой тамбовской казначейшей, и куда уволок ее после карточного выигрыша (Лермонтов).
Свободное копирование
