Переселенцы... - 2

 Но самым важным и основным вопросом являлась в сфере генерал-губернаторского управления разрабатывавшаяся в то время общая поземельная реформа, действие которой должно было распространиться на четыре сибирских губернии, Тобольскую, Томскую, Енисейскую и Иркутскую. Дело в том, что поземельное устройство сибирских крестьян и инородцев в то время еще не было начато. В 1886 г. на Восточную Сибирь было распространено общее положение о крестьянах лишь в одном только административном отношении, причем обязанности мировых посредников были возложены на местных полицейских чинов -- земских заседателей (становых приставов). В поземельном же отношении сибирские крестьяне были вовсе устроены и находились в том положении, в каком были вообще государственные крестьяне в России до графа Киселева[1]. Они находились даже в заведовании местных казенных палат, ибо особых управлений государственными имуществами в Сибири введено не было. Конечно, благодаря сибирскому многоземелью, быт их от этого не страдал, ибо они могли пахать и возделывать казенную свободную землю где и сколько хотели. Но с развитием переселенческого движения, когда [перед] правительством серьезно встала забота об устройстве переселенцев на новых местах, то старожилым крестьянам во многих случаях приходилось потесниться. И хотя в этих случаях начальство принимало в расчет установленную еще в конце XVIII века норму наделения казенных крестьян в многоземельных губерниях по 15 десятин на душу, однако, ввиду крайней раскиданности разработанных крестьянами пашен и лугов и при наличности в крае частью огневой, подсечной, частью залежной системы полеводства, возникал вопрос о том, достаточна ли 15-десятинная пропорция, в которую зачислялись и все промежуточные невозделанные земли, чтобы обеспечить благосостояние местных крестьян. При существующих местных особенностях культуры, при ничтожной ценности невозделанных и находящихся под дремучим лесом так называемых таежных и урманных пространств и, наоборот, при высокой ценности труда и, следовательно, обработанных или завоеванных у тайги земельных участков, нередко сведение местных крестьян к установленной пятнадцатидесятинной норме казалось им, и не без основания, посягательством на их собственность, добытую тяжелым трудом.

 В степных местностях Сибири, где у крестьян, и в особенности у инородцев, находившихся в полукочевом состоянии, развито было значительное скотоводство и практиковалась залежная система обработки земли, 15-десятинная пропорция тем более во многих случаях могла оказываться неудовлетворительной.

 При таких условиях, когда правительство признало необходимым приступить к земельной реформе в 80-х годах прошлого столетия, то под влиянием остережений, полученных им от местных начальств, признано было необходимым, прежде приступа к земельной реформе и даже прежде проектирования основных ее положений, приступить к подробному местному статистическому исследованию существующего землепользования и хозяйства местных крестьян. В Западной Сибири исследование это было совершено под руководством опытных и ученых статистиков: А.А. Кауфмана и г. Осипова[2]; в Иркутскую и Енисейскую губернии для организации этого дела, еще при предместнике Горемыкина, графе А.П. Игнатьеве[3], были приглашены известные земские статистики Н.М. Астырев, Л.С. Личков и Е.А. Смирнов[4], которые, прибыв в Иркутск в 1887 г., сумели быстро и мастерски сорганизовать и поставить это трудное дело благодаря превосходному подбору помощников и второстепенных работников из числа большею частью молодой местной сибирской интеллигенции. Ко времени моего прибытия в край, эта важная предварительная работа была уже блестящим образом закончена, и местная администрация обладала драгоценным статистическим материалом, выражавшимся в толстом томе отлично разработанных статистико-экономических сведений по каждому из пяти уездов Иркутской и Енисейской губерний. Здесь следует сказать, что материал этот, собранный по прекрасно разработанным Астыревым, Личковым и Смирновым программам, охватывал всесторонне не только землепользование, но и весь культурно-хозяйственный быт местного крестьянства.