...На третий день я увидел далеко вдали переходившую снежник человеческую фигуру. Через некоторое время ею оказался парень – сотрудник ВС, которого прислал «Замнач» для встречи вскоре прибывавших гостей: академика (с супругой), начальника ВС и ещё нескольких сотрудников. Он повёл меня «наверх» на место главных «фумаролящих» миникратеров боковых прорывов лавы. Там невдалеке стояло ещё несколько палаток (одна, кажется 4-х или 6-ти местная).
На следующий день прибыли гости, я представился начальнику ВС – впрочем, ему было не до меня: всё внимание было отдано тогда физику-теоретику члену-корреспонденту АН СССР Алексею Абрикосову и его - как сообщил мне один всезнающий сотрудник ВС – четвёртой (!) супруге, врачу по профессии... Она всё время снимала кинокамерой и была очень весела и активна… Этой супружеской паре было тогда где-то по сорок лет… Они уже тогда могли позволить себе такие прогулки и в таком сопровождении. Впоследствии А. Абрикосов стал академиком, Нобелевским Лауреатом. Ныне он постоянно живёт в США, имея двойное гражданство (сохранив и российское).
На ночь, после довольно приличного ужина (из продуктов, принесенных сотрудниками «снизу» - из Апохончича –, были ещё кета, икра и крабы), академика с женой и меня расположили в просторной палатке с разделяющим пологом вдоль нар, устеленных кошмой и новыми спальными мешками…
А. Абрикосов показался мне тогда общительным и жизнерадостным человеком. Совсем не похожим на «скучных» академиков (как я их себе тогда представлял). Перед сном мы, лёжа в своих спальных мешках, даже перекинулись с ним своими первыми впечатлениями о Камчатке… Мне теперь впору, например, хорошо «надравшись» с соседом (только ещё «начинающим» пенсионером) во время дружеских посиделок, при удобном случае взять его «за грудки» и в пьяном самоутверждении «провозглашать», например, что-нибудь такое: «А знаешь ли ты, салага, что я кантовался на одних нарах с будущим нобелевским лауреатом?». Звучит-с!
После ухода с прорыва всех гостей и сопровождавших их сотрудников с ВС, остались лишь начальник, техник-пирометрист, измерявший температуру лав в разных местах с помощью прибора – пирометра (см. Википедию), и я. Немного помогал им в несложных измерениях и отборе образцов… Обратно, как я сказал выше, нас отсюда забрал и доставил прямо на поляну возле ВС вертолёт…
…Ну , хорошо – на прорыве я побывал: много чего увидел… Но «главного» - подъёма на сам вулкан - к его кратеру – не совершил. Был в каких-то «растрепанных» чувствах: захотелось большего. Но идти в одиночку «на самый верх», после пережитого в первом «заходе» - к Прорыву – уже не хотелось… Я прочувствовал «огромность» самой сопки Ключевской, сложность её постоянно «меняющегося» при подъёме рельефа…
На моё везение, встретил в посёлке трёх «мужиков» из Биологического Центра в Пущино (под Москвой) – тоже приехавших за впечатлениями. Я, как уже кое-что знавший о путях подхода к вулкану, а также имевший до этого опыт восхождения на Эльбрус, предложил им свои услуги. Они, конечно, почти радостно согласились. Они жили тогда в поселковой гостиничке, а я ночевал прямо на ВС.
Скопировал с карты, взятой на ВС кроки маршрута к вершине и, учитывая тот факт, что вулкан постоянно закрывали дождевые тучи (а «наверху» можно было ожидать и выпадение снега), решил вести «мою группу» в тумане по компасу. Действительно, едва выйдя из Апохончича, мы попали в плотный туман. Если побочные мелкие кратеры на склонах Ключевской прорывались на высоте 1800-2200 м с её ВСВ –ной стороны, то подъём к самому «вершинному» кратеру осуществлялся от Апохончича с юго-восточной стороны… Восхождение на вулкан обычно производят со стороны высохшего и засыпанного пеплом русла ключа Апахончича.
Я вёл группу в сплошном тумане, помнится, по среднему азимуту 330 градусов (СЗ). На первую ночёвку стали на высоте где-то около 3000 м.
…Как известно, Ключевская сопка представляет собой типичный стратовулкан, с конусом правильной формы. Высота его меняется (после каждого нового извержения) от 4750 до 4850 м и больше над уровнем моря. Это самый высокий из действующих вулканов Азии и Европы. Сложен переслаивающимися лавами и пирокластикой базальтового и андезито-базальтового состава. Пирокластический материал преобладает в верхней части конуса. В нижней обнажаются верхи разреза основания вулкана — андезито-базальты и андезиты. Возраст самого вулкана голоценовый, примерно около 7 тыс. лет. Современный конус, особенно вершинная его часть, изрезан барранкосами - узкими сверху и постепенно расширяющимися книзу глубокими бороздами, прорезающими склон конуса вулкана, осложненный желобами вулкано-тектонического происхождения радиальной ориентировки…
Источники питания (магматические очаги) вулкана многоэтапны и располагаются на разных уровнях по глубине от земной поверхности, предположительно от первых до 70–100 км. Через вершинный кратер происходят, главным образом, извержения рыхлых вулканических материалов, а лава обычно старается найти себе выход где-нибудь пониже.
…Утро следующего дня было морозное и ясное. Один из моих подопечных отказался идти выше, т. к. чувствовал себя неважно и не хотел «тормозить» товарищей на подъёме. Остался в палатке. Пошли втроём.
На востоке поднялось солнышко, постепенно пробивая подушку тумана с океана. Где-то далеко внизу ещё виднелся огромный кратер дважды взорвавшегося в середине 50-х вулкана Безымянного. К обеду открылся океан и картина стала какой-то фантасмагорической - «перевёрнутой», что ли: океан «оказался» чуть ли не под нами – высота была, однако, уже приличная. А вулкан всё круче «уходил» вверх…
Оттаявшие к полудню смёрзшиеся глыбы стали под лучами пробившегося сквозь туман солнца с грохотом отрываться ото льда и со скоростью пушечных снарядов неслись вниз, разрушая шлаковые конусы и захватывая по пути всё новые глыбы и кучи мелких камней… Чувствуешь себя весьма некомфортно, когда сверху со свистом и каким-то артиллерийским «снарядным» гулом несётся очередной «залп» - куча глыб и камней самого различного «калибра». Подпрыгивая на выбоинах застывшей лавы и чуть притормаживая в неглубоком снегу, свободно лежавшие доселе базальто-вые глыбы срываются с подтаявшего снега и несутся вниз, захватывая за собой новые кучи камней, образующих сыпучую лавину. Такие опасные места надобно вовремя обходить – было несколько случаев, когда смертельный камнепад «захватывал врасплох» людей, переходящих барранкосы поперёк склона…
…Постепенно высота порядка 4-х с лишним км стала давать о себе знать: я, шедший первым, стал отмечать среди моих подопечных «разговорчики» и какие-то вялые пререкания. Мне очень хотелось подняться к кромке кратера и я, не слушая их, «пёр» вверх… Наконец, один из «биологических хлопцев» сообщил мне , что они вполне «удовлетворены» пройденным расстоянием и не хотят далее «испытывать» судьбу… Я, конечно, «взвыл» - оставалось идти вверх, ведь, совсем немного…
Стал уговаривать – бесполезно: эти рациональные москвичи были железными прагматиками. Я сказал: «что ж возвращайтесь к своему товарищу и ждите меня». Пошёл наверх один. Но впереди меня ждала не только начинавшаяся маленькая «горняшка», которую я – чувствовал – был в состоянии преодолеть, а частые смены направления ветра из прикратерных «фумароливших» трещин. Временами я начисто задыхался, глотнув невпопад очередную порцию газов… Кое-как дойдя до ближнего откоса кромки дымившегося кратера и сделав последний снимок, я повернул назад: «погулять вокруг кратера» по его кромке не удалось (такое получилось спустя 15 лет лишь на Авачинском вулкане)… Несколько раз глотнув приличные порции смеси сернисто-углеводородных и фтористых газов, я «успокоился» и помчался вниз. Где-то часа через два догнал мужиков. Они, конечно обрадовались: чувствовали себя, естественно, некомфортно, оставив наверху товарища одного. Но я был их неофициальным «бугром» - проводником. Поэтому принимал свои решения самостоятельно. Всё обошлось нормально. Фотоснимков я наделал «целый мешок», наглотался газов до кишок – хватило бы и на пятерых… Всё путём… "Ха-ха"...
Свободное копирование
