Утром следующего дня «замнач» на машине довёз меня до подбазы ВС в Апохончиче (80 км от Ключей) и, попрощавшись, я двинулся по вначале неплохо протоптанной среди пепловых осыпей тропе, тянувшейся по пологому склону среди скальных выступов и редких лавовых глыб самой причудливой формы… В одном месте оставил «схрон» с консервными банками - на случай задержки на обратном пути. Правда, воспользоваться ими мне не довелось, т. к. вернулся я не пешком, а с оказией - на вертолёте, который доставил меня прямо в Ключи…
… Да – ещё до расставания - мой провожатый сообщил мне, что из Петропавловска по рации сообщили об ожидаемом приезде в ближайшие дни на ВС некоего академика из Москвы («глядишь – веселее будет»… ).
...Шел я несколько часов бодро по видимой пока тропе, потом пересёк довольно большой «снежник», где Ключевская открывалась во всей своей красе (см. одно из фото в коллаже). Другие фото – (особенно ночные) – см. в Интернете.
Но, перейдя снежник, тропу я потерял. Общее направление, можно было ещё некоторое время определять по наиболее «логичным» и удобным формам рельефа, но вскоре с океана потянул туман, серая мгла затянула горизонт, стало темнеть…
В довершение всего в мокром от холодного тумана мелком вулканическом шлаке и песке явственно стали проявляться следы… медведя, идущие в ту же сторону, куда шёл и я... Мне стало «неуютно». Тем более, что «рельеф» стал меняться, подъём становился всё круче. К тому же всё более темнело… А тут ещё эти следы косолапого…
Постепенно я стал осознавать, в какую историю самонадеянно вляпался. «Да, уж» - как говаривал незабвенный Киса Воробьянинов (товарищи потомки - читайте классиков отечественного юмора!).
…Вулканические глыбы становились всё крупнее, некоторые – с небольшой дачный домик. Пробираясь между ними, трудно было выдержать постоянное направление…
«Внутренней» паники не было, но появилась какая-то тупая тоска: предстояла холодная ночёвка – даже щепки нельзя было найти среди нагромождения глыб и шлаковых конусов… Становилось совсем темно. Я шёл почти «на автомате» какой-то не осмысливаемой разумом интуиции…
И тут (не скажу – «вдруг»), случайно повернув голову направо (обычно я иду в любом маршруте, глядя по привычке только вперёд – при этом, что плохо, опустив голову) -, я узрел серо зеленеющую палатку! Почему именно в этот момент я повернул свою дурную авантюрную голову именно направо – не ведаю. Знаю только, что если бы повернул её на пять-десять секунд позже, палатки бы уже не увидел: её бы закрыло параллельное направлению моего хода нагромождение метровых и более вулканических глыб! И я бы «проскочил» мимо, всё более удаляясь от нужного места на многие километры, неизвестно сколько ещё времени кружась вокруг многокилометровых безжизненных пространств конусообразной сопки… Как это объяснить - не знаю. Но это было чудо!
Не веря уже самому себе я подошёл ближе: это был не мираж. Палатка-двухместка, стояла на маленьком сухом пригорке. В ней были запасены продукты и заготовлены сухие дрова, запасённые принесенные заранее снизу (моё пользование ими было оговорено с «замом»). Я разжёг аккуратный маленький костёр (надо было экономить дефицитные дрова) и заварил из концентратов пркрасную «супяру» с тушонкой, а в другом маленьком котелке – чай. Наступил полный кайф – что ещё надо человеку для счастья! Потом, почаевничав, расстелил спальный мешок и, засунув в него принесенный с собой вкладыш, крепко заснул. Первая часть моей мечты, несмотря на моё легкомыслие, была Волей Господа осуществлена! Иначе не скажешь.
Утром, оглядевшись, я обнаружил, что палатка расположена на конусовидной террасе, окружённой водотоками, образующимися от таяния снега возле ещё дымящихся фумарольными газами остывавших лавовых потоков, расположенных несколько выше. Целый день я, как ошалевший, бегал, перепрыгивая через очаги ещё не застывшей, местами буро-вишнёвой лавы. Фотографировал самого себя (с помощью автоспуска на ФЭД’е) в облаках фумарольных сернисто-карбонатных и фтористых газов (см. коллаж фото в начале главы)…
В палатке нашёл номера широко распространённого в те годы журнала «Новый Мир», где были напечатаны главы мемуаров Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Так два полных дня и провёл за чтением с перерывами на беготню по ещё горячим шлаковым полям…
...Писатель Илья Эренбург в годы Великой Отечественной войны был самым известным и ярким публицистом в стране. Его пафосными, полными железной логики и страсти политическими статьями и памфлетами, в которых он клеймил фашизм и немецких оккупантов, зачитывалась вся страна. Недаром Геббельс назвал его врагом Рейха №1. Даже в солдатских окопах, где курили махорку и газетная бумага (из которой делали самокрутки) была в дефиците, солдатам не разрешалось после прочтения газет - фронтовых листков -, где были опубликованы статьи Эренбурга, использовать их для этой цели. Авторитет его в стране был огромен и непререкаем.
Свободное копирование
