...Благодаря связям Жоры, хорошего специалиста-электромеханика, ставшего к тому времени главным инженером Харьковского троллейбусного управления (ХТУ), к осени 1944 г. мы поселились в центре города на ул. Сумской (почти на углу ул. Рымарской, недалеко от парка Шевченко). Дом был полуразрушен, но расположен рядом с троллейбусным гаражом и конторой, где стала работать мама (сейчас на этом месте разбит сквер). Сестры Фира и Мара жили в смежной комнате с отдельным выходом. Они уже были взрослыми (25-ти и 20-ти летними девушками). Мара пошла учиться в мединститут, а Фира «перехотела» быть медиком и стала работать в какой-то конторе, где, забыв о своём предвоенном замужестве с Евелем Самбуром, "сошлась" с начальником по службе. Это уже было в самом конце войны.
Евель стался жив, продолжал военную службу в медсанбате, ухитрившись как-то в последний год войны заочно продолжить учёбу в мединституте. Получив письмо от Фиры, где она сообщала о своём разрыве с ним, он приехал на несколько дней в Харьков для «улаживания» семейных отношений. Но «разбитая чашка» не склеилась – отношения не восстановились. Все в семье очень об этом сожалели и осуждали Фиру. Запомнилась мне «настоящая солдатская каша», которую привёз Евель в армейском котелке, поесть из которого считалось у пацанов большой привилегией...
До этого, почти сразу по приезде - летом 1944-го года, в 12 лет, я устроился на свою первую «официальную» работу - полол овощи в подсобном хозяйстве в районе Лесопарка, а также отпугивал там колотушкой птиц на поле с поспевавшим ячменём, обходя его по периметру (вокруг). Хитрые воробьи залетали в середину поля и там клевали созревшие колосья. Мне эта работа не нравилась – не было видно конкретного результата, в отличие от погонных метров прополотых грядок, где было видно, что ты сделал и заработал за день. Кроме того в обед на прополке кормили.
Вместе со мною – временным помощником - пололи (вручную) грядки (с луком, морковью и т. п. зеленью) девушки и женщины из постоянных сотрудниц хозяйства. Запомнилась одна коренастая весёлая дивчина лет 17-18-ти, которая во время оккупации была угнана по «немецкой трудовой мобилизации» в Западную Украину, где работала у немецкого «бауэра» - колониста на его фольварке. Меня, 12-летнего, наслышавшегося и начитавшегося о немецких зверствах в оккупации, очень удивляло, когда она рассказывала, что ей там, в крестьянском хозяйстве, работать нравилось, а жить было хорошо и сытно. Я полагал тогда, что немцы, когда заставляли на себя работать, то обязательно издевались над нашими людьми и мучили их (как это было показано в фильме "Человек № 217» М. Ромма, вышедшем на экране в этом же году), либо сразу уничтожали всех поголовно, как евреев. Оказывается, некоторые хозяйственные немцы умели ценить дармовую славянскую рабочую «скотину» и кормили её хорошо, чтобы лучше работала…
К началу учебного года я рассчитался, получил свою первую зарплату – несколько десятков рублей с копейками (тогда на эти деньги можно было что-то ещё купить – больше, чем сейчас) – и, весьма гордый собой, пошёл 1 сентября в школу, в 5-й класс.
Свободное копирование
