Так вот, когда мы уже прочно осели в Золотоноше, дедушка помог моему отцу купить пианино. Была приглашена, напоминавшая мне почему-то кенгуру, учительница музыки, Александра Аполлоновна, которая, несмотря на отчество, символизирующее покровителя искусств, отбила мне линейкой пальцы, но в течение года все-таки подготовила меня к 4-ому классу. В общеобразовательной я была в 6. Так что музыкальную семилетку я с отличием закончила вместе с 10 классом основной школы. Впереди был 11-ый класс и подготовка к институту.
О музыкальной школе особо. Музыке меня учил потрясающей доброты и таланта человек – Марк Осипович Брагинский. История его жизни – тема для трагического романа. В нашем городе он долгое время был фотографом. Слава о нем простиралась далеко за пределы маленького города. Он фотографировал сельские свадьбы, умудряясь избегать нелепых выражений лица у брачующихся и гостей. Портреты людей с самой, казалось, заурядной внешностью, - обретали красоту и гармонию. К нему, в маленькое фотоателье, валом валили самые разные заказчики, от местной верхушки – до рабочих, обитателей окрестных сел. Это был мастер, доступный и добрый. Вместе с женой он поселился в маленьком домике на две семьи с отдельными ходами. У них с женой были одинаковые отчества. Ася Осиповна пугала меня какой-то нездешней красотой, огромными, почему-то всегда переливающимися, глазами, в которых, как мне казалось, плескалась вода. В доме всегда присутствовал странный завораживающий запах, может он исходил от множества статуэток из сандалового дерева, от старинных закладок и веера из слоновой кости. Сама хозяйка была облачена в шелковый темно-синий халат с драконами, змеящимися по груди и спине. Ася Осиповна курила сигареты, всаженные в длинный мундштук, не терпела солнечного света, всегда была ласкова со мной, но я чувствовала себя с ней скованно. Много лет спустя, когда этой прекрасной пары не было в живых, я узнала, что Ася Осиповна принимала наркотики, и наши врачи, стараясь, чтобы эти дозы были максимально щадящими, давали ей эти лекарства, помогая на время заглушить ее, никогда не проходившую, боль. Во время войны у них на глазах расстреляли фашисты единственного сына, а их оставили жить. Марк Осипович, когда-то закончивший Императорскую консерваторию, поклялся никогда не прикасаться к инструменту. После войны они уехали в этот провинциальный городок, Марк Осипович стал первоклассным фотографом, к которому люди шли не только с целью увековечить себя, но и пообщаться с этим необыкновенным человеком. Эрудиция его была безграничной, а умение располагать к себе сделали местной достопримечательностью. О его горе знали единицы. И именно они, когда в Золотоноше открыли музыкальную школу, уговорили выпускника Императорской консерватории, стать одним из преподавателей. В класс к Марку Осиповичу я попала, благодаря его дружбе с отцом. Как был богат на друзей мой отец! Мне говорили, сама я ничего не помню, что на его похоронах был весь город, включая нищих, которых он ухитрялся поддерживать два раза в месяц – в аванс и получку.
От Марка Осиповича-фотографа у меня осталась прекрасная фотография, где мы сняты с покойной сестрой Людочкой.
Мне года 3-4, ей 10-11 лет. На голове у меня венок, а за левой щекой карамель, - Людочка, улыбаясь, и склонив свою голову к моей, смотрит в объектив...
А как учитель, он запечатлен со мной в классной комнате музыкальной школы. Меня видно с затылка, нелепая коса и залихватский бант (это в восьмом-то классе!), а Марк Осипович в профиль, наклонился и тычит мне указкой в бесконечные этюды Черни. Откуда в этих толстых, коротких, изъеденных проявителями желтых пальцах, сохранилось столько мощи и страсти, любви к музыке и к людям? Я поняла это совсем недавно, когда посмотрела фильм моего любимого Полански „Пианист”. Повторю банальную истину - если человек велик, он велик во всем и всегда. Как мог музыкант из фильма, после ужаса увиденного в Варшавском гетто, после гибели родных, после унижений и страха, истощенный и потерявший надежду жить, - извлечь из рояля перед врагом, может быть в последний раз, столь сильные и волшебные звуки, что враг подарил ему жизнь? Вот и мой дорогой Марк Осипович, прикоснувшись к клавишам, смог навсегда заворожить меня музыкой, почувствовать ее, поклоняться ей и гениям, ее создавшим. Общение с ним – это еще один спасительный кирпичик в моей жизни. Я была у него прилежной ученицей и подавала определенные надежды.
Свободное копирование
