В. Л. Пушкин, как почитатель Карамзина, был тоже в числе противников Шишкова. Известно, не однажды напечатанное, его послание к В. А. Жуковскому, где он, между прочим, говорит:
Я вижу весь собор раскольников-славян,
Которыми здесь вкус к изящному попран,
Против меня теперь рыкающий ужасно.
К дружине вопиет наш Балдус велегласно:
"О братие мои! зову на помощь вас!
Ударим на него, и первым буду аз!
Кто нам грамматике советует учиться,
Во тьму кромешную, в геенну погрузится!
И аще смеет кто Карамзина хвалить,
Наш долг, о людие! злодея истребить!"
Тогда все это возбуждало внимание, печаталось, читалось и повторялось. Тогда стихотворство было в ходу; оно проникало во все круги светского общества и было правом на отличие; следовательно, ни одна черта не пропадала!
Добрый и любящий общественную жизнь, Василий Львович переходил, так сказать, от поколения к поколению; он был приятель дедов, отцов и внуков. Он был приятель с Карамзиным и Дмитриевым; потом с Жуковским, Батюшковым, Дашковым и их современниками, которые все были его моложе; потом сделался приятелем и с нами, которые были и их моложе.
Макс. Ив. Невзоров издавал журнал Друг юношества, который в последнее время назвал Другом юношества и всяких лет. Кто-то применил очень удачно это название к В. Л. Пушкину и очень верно называл его другом юношества и всяких лет,
Под конец своего литературного поприща, когда молодой Пушкин прославился поэмами, Василий Львович, в подражание своему племяннику, начал писать тоже поэму: Капитан Храбров. Он не успел ее кончить, но всем читал ее; он был страстный охотник читать свои сочинения. Я помню, что старушка, мать капитана Храброва, представлена очень робкою и верящею снам и предчувствиям. Я спросил автора после чтения: "А этой старушке фамилия тоже Храброва?" Василий Львович почувствовал намек на несообразность ее характера с именем и отвечал нехотя: "Тоже Храброва/"— Я, в свою очередь, почувствовал неуместность, моего вопроса.
Свободное копирование
