авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?

Прокол

20.11.1947
Одесса, Одесская, Украина

 16.Прокол

 

Присматриваясь к ребятам, Алешка сразу обратил внимание на Колю Старкова, одессита с Дальних Мельниц. На Николаев группе особенно везло: Черный, Грохотов, Усанов. И вот еще Старков. Но этот Коля какой-то особенный - открытый, добрый, с немного ироничной и застенчивой улыбкой. Он никому не навязывался, но сразу чем-то притягивал к себе. Казалось, у него от природы не может быть недругов, он со всеми сразу находил спокойный, миролюбивый язык.

О злосчастной Варфоломеевской ночи он из-за простуды узнал лишь через несколько дней. Появившись в классе, громко и требовательно попросил внимания, стоял перед всеми бледный, взволнованный. Голос его дрожал.

- Мне рассказали, что недавно ночью в нашем взводе мордовали своих же ребят, но только одесситов. Никто не говорит, за что. Наверное, у кого-то здорово чешутся руки. Все же знают: если ты ко мне что-то имеешь, скажи прямо - потолкуем, разберемся. Зачем же сразу душить под одеялом? Предупреждаю: если кто-нибудь ночью подойдет к моей кровати, - Николай вынул из рукава фланельки обрезок железной трубы, - будет плохо!

В звенящей тишине сел за парту.

Единственный из всех не дрогнул перед совсем неведомой ему силой. Безумство храбрых....

Никто не проронил ни слова, но всем стало ясно, что унижать достоинство, оскорблять друг друга уже нельзя. И не железная труба кого-то испугала - вызрел и устами Николая выражен общий нравственный протест произволу и вседозволенности.

Грубость и хамство отступили не вдруг, но любые их проявления стали наталкиваться на дружный отпор.

Отец Николая воевал, а он с матерью и братишкой оставался в Одессе, слесарил в какой-то механической мастерской, чинил велосипеды и разную домашнюю утварь. Три года не ходил в школу, основательно позабыв весь курс семилетки, оконченной прямо перед войной. Посидел над учебниками и еще в прошлом году попытался поступить в училище. Срезался на математике и снова навалился на учебу. Нынешним летом с трудом, на троечки, сдал вступительные и был, конечно же, до обалдения счастлив.

Но наспех, бессистемно пройденная школа постоянно о себе напоминала - первые же контрольные провалил. Встревожился и загрустил,

Алешка разделял его обеспокоенность и, не испытывая особых затруднений в учебе, предложил свою помощь. На занятиях Старков обычно сидел за Алексеем, а это открывало хорошие возможности для активного взаимодействия на всех письменных работах, потому что варианты этих работ распределяются, как правило, именно по вертикальным рядам, или «в затылок».

Выполнив контрольную, Алешка клал ее на своей парте так, чтобы она легко считывалась из-за спины. С письменными работами дела у Николая быстро поправились.

Зато Николай всегда помогал Алешке на физкультуре. Сам он на первом же занятии двенадцать раз подряд крутанул на перекладине «солнце», нимало подивив видавшего виды преподавателя. И вертелся бы еще дольше, но с непривычки сорвал сразу обе ладони, долго ходил забинтованный. Со следующего занятия стал как бы нештатным помощником физрука, а иногда замещал его полностью. Ко всем слабачкам, в их числе и к Алешке, относился по-дружески и немного снисходи¬тельно - подсаживал на высокую перекладину, страховал на коне и брусьях. При этом ко всем обращался одинаково;

- Ну-ка, холодец, покажи класс!

Этот-то «холодец» и прилип к нему напрочь. По-прежнему Старковым он значился только у преподавателей, да в различных официальных реестрах, а для друзей навсегда остался Холодцом.

Конечно же, это очень странно и совсем несправедливо - крепыш, отчаянно смелый парень, и вдруг такая нелепая кличка. Совсем скоро, в следующем году, он будет удивлять тренеров сложными акробатическими прыжками с парашютом, а еще через год поразит весь Севастополь невиданно дерзким прыжком в воду с самого кончика высоко поднятой стрелы портального крана. Повторить такой прыжок смельчаков более не нашлось. Но это все будет потом, попозже.

Вернувшись с войны, отец привез побитый трофейный мотоцикл «Цундап», с помощью Николая его починил и подарил сыну за поступление в училище. Для себя же он восстановил найденный где-то на свалке офицерский «Хорьх», используя для него там же подобранные части от других машин. Год напряженного труда подарил ему, профессиональному автомеханику, сияющий лаком черный лимузин, который даже знатоками принимался за совсем новый.

Иногда он позволял сыну, не имевшему еще водительских прав,

покататься на машине около дома.

- Хочешь погонять на мотоцикле? - как-то предложил Холодец Алешке. - Не по городу, конечно, а в степи - там даже интересней.

- Спрашиваешь!

Дальние Мельницы - это действительно не близкая окраина города, но и не край земли - за ними простираются бесконечные, раздольные малороссийские степи, благоухающие во все времена года. Именно они, а не раскинувшееся внизу море, насыщают город тем специфическим южным ароматом, сухим полынным воздухом, который отличает его от всех других городов мира.

«Цундап» оказался могучим, но поначалу капризным зверем. Он покорно подчинялся своему хозяину, но тут же являл свой норов, когда кто-либо иной пытался его оседлать.

Холодец отлично владел машиной - мгновенно набирал скорость, закладывал немыслимые виражи и лихо перепрыгивал через широкие, размытые дождями воронки, оставшиеся от войны. Показав свое мастерство, он коротко пояснил Алешке основы вождения, и - поехали! Сам сел сзади.

"Цундап" завелся, что называется, с пол-оборота, но едва Алешка что-то нажал, отжал и крутанул, как он дико взревел, резко рванулся и, сбросив седоков, помчался в степь. Вскочив с земли первым, Холодец успел отвесить Алешке чувствительный подзатыльник и рванул за мотоциклом. Он бесконечно любил свое детище и очень не хотел выслушивать нотации отца за поломку машины. "Цундап" далеко не убежал.

Николай еще раз, но более терпеливо и основательно растолковал, как надо стартовать, переключать скорости, останавливаться. Алешка бегал рядом.

- Теперь жми сам. Самый дурной пацан с наших Мельниц уже бы все понял. Сильно не газуй, убьешься.

Но, сидя на настоящем мотоцикле, сразу соображать даже на уровне местных недоумков не так-то просто. Машина опять дико заревела и попыталась сбежать в степь одна. Холодец орал изо всех сил, но его советы вязли в шуме и дыме набирающего скорость мотоцикла.

Стараясь удержаться в седле, Алешка непроизвольно крутанул правую ручку, после чего агрегат вдруг перестал биться в конвульсиях, поехал плавно и спокойно, демонстрируя всяческое послушание и преданность наезднику. Это незабываемо! Степь ковровой дорожкой раскатывалась перед летящей как птица машиной.

Нестерпимо захотелось побольше встречного ветерка. Не сбрасывая скорости, Алеха лихо развернулся и помчался в открытую степь.

Уголком глаза, или, как говорят, боковым зрением успел заметить Николая, активно жестикулирующего поднятыми кулаками. Инстинктивно сбросил газ и резко нажал на тормоз, едва не сделав стойку на голове вместе с мотоциклом. Огляделся, мурашки побежали по спине - впереди, всего в нескольких метрах, едва различимая в высоком ковыле зияла глубокая, хорошо сохранившаяся линия окопов. Большой •беды было бы не миновать. Спешился, позвал Николая, Садиться на мотоцикл расхотелось.

Холодец не ругался.

- Я же тебе кричал, ты оглох, что ли? Ну, думал, все, хана. Степь только кажется ровной - тут знаешь, какие бои были? В этих траншеях чего только пацаны ни находят - и пистолеты, и автоматы. А ездить только по дорогам здесь надо. Ладно, в следующий раз умней будешь.

Следующий раз наступил через пару недель. Собираясь в субботу домой, Холодец предупредил:

- Мне по дому помочь немного надо, поэтому я поеду один, а ты подтягивайся завтра поутрянке. Я тебя встречу.

Доехав до последней остановки, Алешка пошел известными ему переулками к дому Николая. Уже на подходе увидел, как из калитки выскочил Холодец. С ремнем в руке за ним гнался отец. Увидев Алешку, отец остановился, погрозил Николаю и медленно побрел назад.

Переведя дух, Холодец обрел дар речи:

- Домой теперь хода нет, батька убьет. Давай куда-нибудь подадимся, может, в кинуху попадем...

Долго шли молча. Мысленно возвращаясь к бурной стычке с отцом, Николай периодически хмыкал и не очень злобно ворчал.

- Это ж надо, а? Ну, сука длинноногая!

Понимая недоумение Алехи, решился, наконец, на исповедь, строго предупредив, однако, чтобы никому ни слова.

Из его рассказа следовало, что виновата во всем Нюрка, дочь закадычного батькиного кореша, соседка по дому. Они ровесники, все детство провели вместе, а когда подросли, то отец с соседом по пьянке решили их поженить. Нюрка не возражает и ждет только, чтобы он окончил мореходку.

Николай часто катает ее на мотоцикле, за балкой у них есть хорошее местечко, куда раньше они ездили целоваться, а в последнее время стали и в любовь играть - все равно ведь скоро поженятся.

Вчера вечером прошел дождь, и на мотоцикле им ехать не захотелось - скользко, да и обляпаешься весь. Отца дома не было и Холодец выкатил из гаража его «Хорьх». Приехали с Нюркой к заветному местечку, но трава оказалась еще сырой. Погуляли и назад поехали.

А она, стерва, жмется и намекает, что только кататься на машине ей вовсе не интересно. Пришлось какой-то выход искать.

Вернулся домой, машину помыл и на место поставил.

Утром, когда Николай еще спал, со двора прибежал отец, сорвал одеяло:

- Ты кого вчера укатывал, Нюрку?

- Да, покатались малость, и все. А то машина у тебя застоялась, ей тоже разминка нужна.

- Быстро одевай порты и марш за мной!

«Хорьх» уже во дворе.

- Глянь внутрь внимательно и поясни, как все это могло случиться?

Холодец залез в машину, внимательно ее осмотрел - все в порядке, все блестит.

- Ничего плохого не вижу, порядок полный!

Отец затрещину как врежет!

- Глянь, паразит, на потолок!

Тут речь у Холодца и отнялась: на светлой фланелевой обивке потолка четко, как в типографии, оттиснуты следы двух женских туфель, да так симметрично и понятно, что объяснять их происхождение уже не надо. Кто же знал, что Нюрка ногами в потолок упираться станет, да еще с сырой землей на подошвах! Дура, одним словом.

- Что теперь соседу скажу!? - вопит отец. Заскочил Николай в дом, схватил одежду и ходу! Отец - за ним. Алеху раздирал смех:

- Эх ты, Холодец! Ну, сказал бы батьке, что это, мол, дружки подшутили, такие хохмы бывают.

- Умный ты больно! Это сейчас можно что угодно придумывать, а был бы ты на моем месте! Пару раз он меня этим ремнем все-таки достал.

Холодец был прав - на спине и руках отчетливо проявились вздувшиеся красные рубцы.

Несколько дней Николай дома не появлялся. Как-то вечером к экипажу подъехала Нюрка, сообщила, что ее отцу ничего пока не известно и что в машине уже никаких следов не осталось.

Но Нюрка его уже не интересовала. У Холодца появилось новое и на этот раз серьезное увлечение. Кажется, даже любовь.

С тыльной стороны экипажа, к глухой стене, на которую выходило лишь одно маленькое грязное оконце, приткнулся, небольшой домик, сложенный из ракушняка. Его окружал уютный, тщательно ухоженный дворик, затененный виноградными лозами. В этом домике всегда было тихо, казалось, что там вообще никто не живет.

Возвращаясь поздно вечером из увольнения, еще в трамвае Николай приметил красивую большеглазую дивчину. На попытки познакомиться она не реагировала. Выйдя на конечной остановке, повернула в сторону экипажа, прошла его и внезапно растворилась в сумерках.

Раздосадованный и вместе с тем заинтригованный он пошел следом, пока в длинном каменном заборе не обнаружил глухую калитку, которую никогда раньше не замечал, десятки раз пробегая мимо на море и обратно.

Любопытство вскоре сменилось настойчивым желанием увидеть девушку снова. Часами он ожидал ее на трамвайной остановке или у глухого забора. Но тщетно. Лишь однажды она появилась в сопровождении строгой пожилой женщины, на Николая не подняла даже глаз.

Терзаемый исподволь нарастающим чувством, Холодец искал любой возможности видеть ее, привлечь к себе внимание. В темном подвальном коридоре он обнаружил то самое грязное оконце, которое вело прямо в соседский двор. Тут и оборудовал свой наблюдательный пункт, позволявший не только видеть все там происходящее, но и слышать все разговоры.

Он узнал, что большеглазую красавицу зовут Валя, что совсем недавно она вышла замуж и живет со свекровью, не спускающей с нее глаз. Муж в плавании, сама она заочно учится в каком-то институте.

Застав ее одну на садовой скамеечке, Николай решил ей сразу признаться в том, что «Я встретил Вас и все былое...». Никогда еще его бархатный баритон не звучал так душевно и искренне. Чувствуя, что исполнитель где-то совсем рядом, она, оторвавшись от книги, испуганно огляделась по сторонам. Конечно же, ей не составило труда сразу понять, откуда льется дивная мелодия - она благодарно глядела в его сторону. Не прерываясь, он следом стал уверять ее, что «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь», но скоро вынужден был ретироваться, потому что в калитку, испуганно оглядываясь, вошла свекровь.

Через несколько дней поздно вечером они все-таки встретились на трамвайной остановке. Он сказал, что знает про нее все - о замужестве, учебе, строгости родственников. Она призналась, что легко его вычислила из множества мореходских поклонников и что покорена его голосом.

Встречались они несколько лет, полных нежной и драматической любви. Несколько раз она порывалась расторгнуть брак, но так и не отважилась.

Дата публікації 08.03.2023 в 10:59

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: