Болтанка. Опять потеря высоты - 1

19. БОЛТАНКА. ОПЯТЬ ПОТЕРЯ ВЫСОТЫ

   То, что мы вернулись из Киева, с подписанным проектом сильно озадачило наше начальство. Похоже, они уже поставили на нас крест. Теперь же из нас двоих, докторов наук, создали уникальную лабораторию "комплексных исследований прибрежной зоны моря". А поскольку были деньги, срочно дополнили ее еще одним мощным специалистом - буровиком Женей Марценюком. Этот хороший мужик и добряк, к сожалению, имел с экологией такое же близкое знакомства как я с Папой Римским. Должность заведующего лабораторией с таким обширным штатным составом меня не сильно обременяла. К тому же я предоставил сотрудникам полную свободу творческого поиска.

   Казалось бы все хорошо. Есть тема на три года. Зарплата обеспечена. Но, увы, на нее невозможно было прожить. Бешеная инфляция заставляла тратить все эти купоны немедленно. В одночасье все мы стали и миллионерами и нищими. Никого это не радовало. Все искали любую возможность как-то и где-то подработать. Начиная с 1991 года работы на стороне стали нормой. Например, осенью 91 года меня пригласили в Севастопольский Горисполком на совещание по проблемам водоснабжения города и т.д.

   Маленькое отступление 19. Прежние попытки решить проблемы водоснабжения города Севастополя питьевой водой с участием гидрогеологов Крымгеологии кончились плачевно. Бравые ребята решили перевести часть подземного стока с массива Ай-Петри в поверхностный. Для этого у истока реки Черной (а это по существу источник - воклюз Скельский) пробурили 5 скважин каждую глубиной в один километр. Статический уровень в скважинах установился на глубине свыше 140 м от устья. Два года искали насосы, чтобы качать воду с такой глубины. Когда же их с невероятным трудом достали, потребовалось провести к скважинам энергообеспечение. Когда все это чудо сотворили и качнули, то немедленно посадили Скельский источник. То есть, ту водичку, которую Скельский источник отправлял самотеком в Чернореченское водохранилище, теперь надо было качать насосами. Безобразие это немедленно прекратили, но во что обошлось бурение скважин и кому, так и осталось тайной. Естественно, еще раз иметь дело с Объединением Крымгеология Севастопольский горсовет не хотел.

   А положение с водой в Севастополе было катастрофическим. Горожанам она подавалась по два часа в сутки. В условиях засушливого года Чернореченское водохранилище было выработано до мертвого объема. Вдобавок, часть воды сбрасываемой из водохранилища не доходило до городских водозаборных сооружений - скважин в аллювиальных отложениях у устья реки Черной. Она где-то терялась по дороге. Решить эту задачу - определить потери руслового стока в области развития карстующихся пород можно было только гидрометрическими методами.

   Тут я вспомнил, что по первому образованию я, все-таки, гидролог и могу эту работу запросто выполнить. Через одну хитрую организацию заключил с горисполкомом договор. Получил аванс и взялся за дело. Никаких гидрометрических приборов в нашем НИИ не было. И быть не могло. Тогда я отправился в Управление гидромелиорации Крыма и среди гидрологов быстро отыскал бывшего выпускника Ленинградского Гидромета. Вспомнили с ним Alma Mater, изложил свою просьбу и он без всякой оплаты выдал под расписку две новенькие гидрометрические вертушки и к ним штанги. Затем забрел в спасательную службу и уже за деньги (правда, смешные) взял во временное пользование две малогабаритные радиостанции "Карат". Мужики предупредили, что в горах они плохо работают, но при определенных условиях связь до 5 - 6 км можно обеспечить. Полевой отряд сформировал быстро: я, как начальник, Гена, как водитель, Юра Шутов как гидрогеолог и еще двое помощников. Погрузились все в ГАЗ-66 и отбыли. Еще в Севастополе нам выдали разрешение на производство работ и записку на охотничью базу в Байдарской долине.

   Охотничье хозяйство занимало вполне приличную дачу под названием "Приют Скитальца". Говорили, что это действительно бывшая дача известного писателя-прозаика издававшегося под псевдонимом Скиталец. Внутрь дачи мы не попали, но охрана отвела нам два вполне комфортабельных вагончика. Это было даже удобнее - полная автономия и бесплатное жилье. До входа в Чернореченский каньон было всего километров пять. На первом входном створе я решил остаться сам, а всю остальную группу направить вниз по течению р. Черной. Тут неожиданно взбунтовался Юра Шутов: без тебя в каньон не пойду! Пришлось взваливать рюкзак и пробираться в глубь каньона. Как позже выяснилось, Юра был абсолютно прав, причем сразу в двух позициях. Во-первых, найти относительно прямолинейные участки русла в прихотливых извивах каньона было далеко не просто. Тут нужен был опыт профессионала гидролога. Не так-то просто было разбить створ сделать грамотные промеры и выбрать рабочие вертикали. Слушая, как я называю глубины погружения вертушки, Юра только удивлялся. Откуда ты все это знаешь? Да знания, вбитые в голову в Ленинградском Гидромете и опыт работы в Якутии, никуда не пропали. Во-вторых, не влезь я в каньон, никогда бы не увидел всей его дикой красоты. Вот за это благодарен Юре по гроб жизни.

   Рации работали исправно, и связь с первой группой была устойчивой. Мы одновременно начинали измерения расхода, что было весьма важно. Работали с огоньком. Но с каждым днем уставали все больше, так как приходилось преодолевать обратный путь по непростым тропинкам вдоль реки, а путь становился все длиннее. Связь с каждым днем становилась все хуже. Вся длина каньона составляет около 17 км. Чтобы сократить время холостых обратных проходов, решили оставшиеся 5 км сделать со стороны Севастополя. Рация на расстояниях боле 10 км вообще была бесполезной. Тогда мы сверили часы и проводили замеры в оговоренные заранее периоды. На всю эту работу ушло около недели. Провели измерения на 17-20 створах, то есть примерно через каждый километр.

   Когда я просчитал все расходы и нанес результаты на карту, получилась занятная картина. На некоторых участках терялось до 50% !!! поверхностного стока. На других прибавлялось 15-20% за счет подрусловых источников. С уверенностью можно было говорить, что до водозабора не доходит 25-30 % воды, сброшенной из Чернореченского водохранилища. Я написал подробный отчет и поехал с ним в Севастопольский горисполком. Объяснил, что измерения проводили при минимальных сбросах. Они составляли всего 1.0-1,5 м3/с. При больших сбросах могут соответственно увеличиваться и потери.

   Чиновники долго судили и рядили: такие потери стока их явно не устраивали. В городе экономили каждый литр. Тогда мной было предложено другое решение: в местах наибольших потерь соорудить бетонные лотки. Их потребуется всего три - четыре. Но вот длину лотков и их точное расположение надо было установить дополнительными исследованиями, в частности электроразведочными работами. Чиновникам такая идея локального бетонирования русла понравилась, и они пообещали подумать, как и где найти на это деньги. В изготовлении установлении бетонных лотков была кровно заинтересована какая-то Севастопольская строительная военная организация. Видимо, она продавила в исполкоме решение о проведении работ на реке Черной.