8/IV. Вчера воскресение. Поехал в Ясную поляну. Часа четыре бродил в лесу. Чудесный день! Солнце, всюду солнце. Огромные сугробы снега слепят глаза, такая белизна его. Голые деревья свободно пропускают лучи и берёзовая роща, когда смотришь со стороны, кажется невесомой. Тишина страшная, до звона в ушах. И тепло. А снег лежит спокойно, только внимательно приглядевшись, видишь, как он подтаивает вокруг елочных иголок-хвои: такие маленькие чуть-чуть, еле заметно, потемневшие луночки вокруг каждой иголочки. А под тоненьким прутиком -- чёткий, до мельчайших подробностей их повторяющий, отпечаток -- углубление в снегу. Видимо, прутик лежал в снегу; снег медленно оседал и вот прутик оказался под солнцем, лучи его нагрели, вокруг него снег подтаял. А потом прутик поднялся над сугробом, а может сугроб, уплотняясь, опустился. И вот получился такой отпечаток -- ювелирная работа природы. Лыжников мало. Один ходил голый до пояса. Такой день, как вчера -- редкость. Весна запоздала недели на три, а солнце-то апрельское, а снег-то ещё мартовский. Изумительный контраст, неповторимое ощущение, как будто на высокогорном плато, но без разряжённого воздуха. Снег потемнел только у комлей лип, дубов с южной стороны. Здесь он подтаивает, образуя переливающиеся под лучами кристаллы, волшебные воздушные пронизанные солнцем. А белка смело бегала у прешпекта, а потом вдруг спокойно перебежала его в шагах двадцати. Сорвал зелёный листочек земляники там, где у тропки на бугорке солнце пробило снег до земли, там они и зеленели, как живые.
Свободное копирование
