4/XII. Туман и туман. Снег осел, сырой и тяжёлый. Верхушки не только берёз, но и елей обледенели; ветер, но не морозный, сырой, влажный, сильный. Часа три, если не больше, бродил по Ясной, за Воронкой в лесу. Пошёл по следу, вероятно, охотников, в ложбине ручья наткнулся на следы лосей, на их лёжку. На могиле всё также груда жести. Последние три дня в разъезде -- от Тарусской до Скуратово. Это оконечные станции Тульского отделения ж/дороги. Цель -- радиорейд по вывозке со станций минеральных удобрений. Безобразий много и источник их -- двуединый: бедность страшная сельского хозяйства в транспорте и бюрократическое вмешательство сверху в дела отдельных хозяйств, которые не учитывают, что в данный момент для них важнее и заставляющие их делать то, что нужно для "галочки". С хорошо уложенной свеклой сахарной или картофелем (в поле) уже ничего не может случиться худшего, к тому же они до зарезу нужны как корм. Но нужна "галочка" и весь транспорт в последние недели две-три только на их вывозку. А ценнейшие удобрения, -- а их и так-то кошкины слёзы, -- под открытым небом на дожде и снеге. При разгрузке вагонов вынуждены ссыпать одно на другое.
Опять о совхозах. В Заокске ночевал у некоего Андреева Юрия (работник райгазеты). Он на частной квартире (разошёлся с женой, она живёт за три дома от него с 3-летней дочкой. Андреев с оскорблённым видом, требующим сострадания, говорит: "Я с ней опять сойдусь, но подожду, срок выдерживаю"). Хозяин квартиры -- Николай Григорьевич, инспектор по налогам. Это заинтересовало, разговорились. Он перешёл к совхозам (злая тема на селе сейчас): "Плохо с совхозами. В колхозах для людей было лучше. Деньжишек давали, зерно к тому же, а главное корм скоту, худо-бедно, а всегда был. А теперь его нет. Солома в поле лежит, а собрать не дают. И скот в тех деревнях, что в совхозы перевели, весь сдали. Остались на всю деревню коровы две-три. Кормить-то нечем. И молока теперь нет. Вон, в Серпухове до 6 -7 рублей литр дошёл. Никогда этого не было. И народ перестал работать. Бывало женщина, хоть и престарелая, а в колхозе что-то копошится, делает. А сейчас, -- хоть и может работать, а дома сидит, пенсию получает. Молодёжь из деревни ушла -- заработать нечего. Триста рублей, от силы четыреста, а ведь теперь всё покупное".
Вспомнил. К начальнику станции Локтево Павлу Сергеевичу Поляничеву в кабинет зашла девушка: нужно устроить брата на работу, паренька лет 19-ти. Справилась о заработке: "А это будет зависеть, как будет работать... На очистку снега надо, на строительство вокзала. Разнорабочим. В день до 20-ти рублей при старании заработает". Это 600 рублей, минимум 500. И это на той же, по существу, работе, что в колхозе и совхозе.
Когда-то Ленин писал, что простой перевод крестьянства с натурального на денежное хозяйство откроет для развития русского капитализма неисчерпаемый внутренний рынок. "Совхозизация" в наших условиях, по крайней мере, в условиях Тульской области, не увеличивает, а сужает емкость внутреннего рынка. Ликвидация колхозов с их полунатуральным характером потребления у коренного их населения не ведёт к развитию денежных отношений, вернее -- к увеличению денежного обращения на селе. Увеличился только сбыт производства, самого необходимого -- хлеба, крупы (в тоже время выросла потребность в продовольствии в городе -- туда ушла заметная часть людей). И производительность труда, по-моему, не выиграла. Главное -- производство на 100 га -- осталось пока на том же уровне, что и в бывших колхозах, в лучшем случае чуть-чуть возросла. Многие хвалятся -- и это при меньшем количестве людей. Это и даёт основания заявлять, что производительность труда возросла.
Для более точных данных и выводов нужны статистические факты, а статистика у нас засекречена. Журналистская братия ею не занимается, её не любит и не знает. Журналисты пробавляются лишь отдельными фактами конъюнктурного характера, наподобие рекламы лотереи -- пишут только о "счастливых" билетах и выигрышах. А без статистики нам, простым смертным, трудно судить трезво о чём-либо.
На станции Гобачево встретил председателя плавского колхоза им. Ленина Бориса Климентьевича Панина. Характерное квадратное лицо с пухлыми щеками. Рассказал: "На станцию Горбачево в наш адрес из Курской области пригнали 412 тонн жома -- жома сахарной свеклы. А нам возить его к себе -- 25 км. По снегу. Это, значит, трактором дизельным. Себестоимость на нём тонна-километр (без грузчиков) -- 6,5 рублей. За рейс трактор берёт 4 тонны. Вот и считайте: 4т х 25км = 100т/км х 6,5руб = 650 рублей. Это один рейс, а их надо 50. Весь жом перевезти -- надо затратить более 30 тысяч рублей. А у меня силоса вполне хватит. Зачем мне этот жом отгрузили -- понятия не имею: я заявок не давал. Да если они решили меня облагодетельствовать, отправили бы жом не сюда, а на станцию, что в 9-ти километрах от нас.
А в совхозе им. М. Горького в Чернском районе (директор Григорий Иванович Кочка..нов, болен чахоткой. Только что после приступа болезни, худой, покашливает) директор, и главный агроном Иван Фёдорович Громов равнодушно отзываются об эстакаде для погрузки удобрения-компостов. Мол, эстакада громадная -- громадная вещь, да всё равно к ней бульдозер надо. Её у них до сих пор нет. Только в порядке официальности (у микрофона) Громов сказал: "Делать будем". По всей вероятности по знаменитому принципу Райкина: "Бусделано!" До этих товарищей, видимо, не дошло, что одна эстакада (только одна) и один бульдозер (только один) -- это мощный центр погрузки.
Свободное копирование
