Ч. 21 Жизнь номер 2. Квартирный вопрос
Время шло, а с квартирой был полный мрак. Главком дал команду и уехал, местные начальники остались. Угадайте, кто принимал самое активное участие в распределении земных благ?
Правильно, политотдел, при котором трудилась жилищная комиссия. Комиссия при самом деятельном участии политотдела стала распределять квартиры, да так удачно, что ни один военпред ничего не получил, а улучшили свои жилищные условия старшие офицеры политотдела.
Оставалась последняя однокомнатная квартира в строившемся доме, и я понял, что и она пролетит мимо, хотя мне по составу семьи полагалась двухкомнатная, но их уже разобрали.
Мои начальники били себя в грудь, что делают всё возможное: «… вы поймите, Владимир Абович, что мы ещё можем сделать?» Могли, конечно, и очень многое, но не делали.
Мне было предельно ясно, что они не хотят портить отношений с начальником политотдела спецчастей ВМФ, который помочь не поможет, а вот напакостить очень даже сумеет.
Тогда я поехал к председателю жилищной комиссии, районному инженеру, подчинённому другому заказывающему управлению.
Тот меня огорошил. Он сказал, что оказывается, в комиссию позвонил Олег Ильич и сообщил, что у меня квартира есть, и я в жилье не нуждаюсь, а член жилищной комиссии, его приятель, это подтвердил.
Я объяснил, что сказанное ими - недоразумение, показал все документы, сказал, что у меня масса проблем: жена не может устроиться на работу – нет прописки, дочь с огромным трудом удалось определить в школу.
Жена пыталась устроиться техником и даже дворником в ЖЭК, чтобы получить служебное жильё, но ей начальник ЖЭКа сказал, что имеется указание не брать жён военнослужащих на работу.
По закону семью военнослужащего не имели права выселить из квартиры, если жена увольнялась с работы из ЖЭКа - получалось, что ЖЭК терял служебное жильё.
Но председатель комиссии только руками разводил. Доведённый до белого каления постоянными переездами с квартиры на квартиру и соответствующей домашней обстановкой, я плюнул на субординацию и решил позвонить в Москву тому заместителю главнокомандующего ВМФ, на которого замыкалось заказывающее управление председателя жилищной комиссии.
Кто служил, тот знает, что решиться на такой звонок рядовому офицеру, да ещё и из другого ведомства, непросто. Сначала хотел позвонить по ВЧ, но передумал, всё же это не служебный разговор.
Поехал на Центральный телеграф около арки Генерального Штаба рядом с Невским проспектом. Там внутри помещения много телефонных будок, и никто не станет стучать монетой в стекло.
Понимал, что звоню очень занятому человеку, продумал свою речь, чтобы она была чёткой и краткой. Самое главное, чтобы он меня сразу не послал подальше, сказав, чтобы я обращался, как положено, по команде.
Позвонил после обеда, все знают, что, поев, человек становится добрее (я не первый год служил!).
Адмирал сразу снял трубку. Я представился, сказал, что готов понести наказание за нарушение устава, обращаясь, минуя всех начальников, и в двух словах обрисовал ситуацию.
Адмирал ни разу меня не перебил. Когда я сказал, что доклад окончил, он попросил повторить мою фамилию, коротко сказал: «Разберусь» - и положил трубку. Я вернулся на службу, пошёл к Олегу Ильичу и спросил его: «Зачем вы это сделали?». Он сразу понял, о чём я говорю.
Старший военпред, не мигая смотрел на меня, на лице его ничего не отразилось, он молчал. Я повернулся и ушёл. Вечером районному инженеру позвонил председатель жилищной комиссии и сказал, что я на следующий день могу получить ордер на квартиру в морской инженерной службе Военно-Морской базы.
Если бы я был верующим, то пошёл бы в Никольский собор, чтобы поставить свечку за здоровье адмирала Василия Григорьевича. К этому человеку я на всю жизнь сохранил глубокую благодарность.
«Ну вот, видите, - сказал районный инженер, - мы всё же добились вам квартиры». Олег Ильич, который в это время был в кабинете районного инженера, молчал. Я сказал «спасибо» и добавил, что ни на минуту не сомневался в заботе своего начальства.
Получив ордер, я снова пошёл на Центральный телеграф, позвонил зам. главкома, поблагодарил его. «Служите!» - ответил адмирал. Об этом звонке я рассказываю впервые, раньше о нём никогда никому не рассказывал, даже жене и самым близким друзьям.
Потом мне ещё несколько раз пришлось менять квартиру, но это уже к делу не относится.
Через год заместителем Олега Ильича назначили капитана 1 ранга Вениамина Николаевича, которого прислали с северного полигона, а Олега Ильича стали готовить к увольнению в запас.
Прошёл год после его увольнения, когда я узнал, что он заболел и лежит в 1-м военно-морском госпитале. Там в это время лечился один мой подчинённый, капитан 3 ранга. Я решил навестить их обоих, мне было интересно, заговорила ли совесть у моего бывшего начальника.
Всё же он совершил редкостную подлость. Кстати, была ещё одна подлость с его стороны, связанная с моим однокашником с минно-торпедного факультета, который хотел перейти к нам в приёмку. Старший военпред наврал ему, что это я препятствую переходу.
Олег Ильич имел внешне вполне здоровый вид, сидел на койке и смотрел в окно. Я поздоровался, поставил на тумбочку пакет с фруктами, но он не реагировал, мне не ответил, продолжал смотреть в окно.
Сосед по палате сказал, что он никого не узнаёт, заболел болезнью Альцгеймера.
