* * *
Я шаталась по школе совершенно неприкаянной. В классе уже давно образовались компании, завязалась дружба, я же сидела одна. Но хуже было другое: пока я торчала в Испании, всем новеньким объясняли систему гимназии, – достаточно сложную, между прочим, если приходишь из начальной школы. И теперь я всё никак не могла в ней сориентироваться, потому что никаких классных руководителей, заботливо опекающих каждого ученика, там уже не было. Учителям приходилось иметь дело с двумя сотнями ребят из разных классов и курсов, и если ты хочешь писать экзамен на аттестат зрелости, то нужно самому разбираться что к чему, самому выбирать себе занятия и факультативы. Ну или иметь родителей, которые скажут, – делай то, делай это, и вообще, подай пару! В общем, я ничего не понимала, ходила вдоль по стеночке и лишь тупо оглядывалась по сторонам.
Я чувствовала себя совершенно посторонней тут. У других было две недели форы, а когда коллектив только складывается, – это большой срок. Ну что ж, тогда я пустила в ход своё проверенное ещё в первом классе средство. Я стала на каждом шагу перебивать учителей идиотскими репликами, я спорила с ними до пены у рта, по поводу и без повода, когда была права, или просто так. Я снова боролась! Боролась против учителей и школы вообще. Я хотела признания и завоёвывала его, как умела!
Центровой у нас в классе была одна девушка, её звали Кесси. У неё уже была большая грудь, – она была старше нас, ну и выглядела соответственно. Кесси – вот кто пользовался абсолютным авторитетом в школе! Я просто восхищалась ей, и самым моим заветным желанием было сделать Кесси моей подругой.
А ещё у Кесси был невероятно классный друг. Учился в параллельном классе, но был ещё старше. Звали его Милан. Высокого роста, черные волосы до плеч, он носил узкие джинсы и шикарные туфли. По Милану сохли все девочки в школе, и Кесси уважали не только за ее взрослый характер и большую грудь, но и потому что у неё был Милан.
У нас, девочек, были тогда достаточно чёткие представления о том, как должен выглядеть реальный парень. Во-первых, он должен носить узкие до треска джинсы а не какие-нибудь шаровары, и модные ботинки, лучше всего туфли с орнаментом и на высоком каблуке. Парней в кроссовках мы держали за дураков. Они плевались жеваной бумагой, кидались яблочными огрызками на переменах пили молоко и играли в футбол. Да нет, – на них мы даже и не смотрели! По-настоящему крутыми в наших глазах были те, кто проводил перемены степенно покуривая на школьном дворе. Крутые пили пиво, а не молоко! Я помню, как впечатляло меня, когда Кесси рассказывала, как Милан умел нажраться!
О, как я хотела, чтобы такой парень как Милан хоть раз заговорил бы со мной или, – о чудо! – Стал бы гулять! Как я хотела подружиться с Кесси! Мне казалась таким классным это её прозвище – «Кесси»! Уж я бы старалась изо всех сил, чтобы заслужить такое прозвище! Короче, я чуть не свихнулась, размышляя о том, как бы подружиться с ними.
Я говорила себе: ну что толку интересоваться преподами, которых ты видишь от силы раз в неделю. Ты совершенно не обязана им нравиться! Гораздо важнее быть признанной теми, с кем ты проводишь своё свободное время. Я забила на школу, и с учителями вела себя просто мерзко теперь, ни одного человеческого слова! Впрочем, большинство из них не особенно-то и не переживало по этому поводу. По большому счету, им тоже было всё равно; они не пользовались никаким уважением и только изредка хулиганили вокруг. От меня им доставались одни неприятности. Уж кто-кто, а я-то легко могла поставить на уши весь класс и сорвать урок. Этим-то умением я и заслужила себе настоящий авторитет, как среди одноклассников, таки среди учителей!
Я старалась наскрести денег, чтобы купит сигарет и поторчать на уголке, – там, где каждую перемену появлялась Кесси. Я замечала, что чем чаще я там появляюсь, тем вернее она признает меня за свою подругу.
Мы болтали теперь друг с другом и после школы, и, в конце концов, она пригласила меня к себе домой. Мы сидели у неё на кухне и дули пиво до тех пор, пока я чуть не свалилась со стула. Ну да, сидели-обсуждали, как у кого идут дела с домашними. У Кесси эти дела с домашними шли примерно так же, как у меня, или даже ещё хуже.
Кесси была внебрачным ребенком. Её мать часто меняла друзей. Этим маминым мужчинам Кесси, конечно, на фиг не нужна была. Ей действительно приходилось тяжело с отмороженными дружками своей матери! Они часто распускали руки, а один из них однажды в завершение романа разломал всю мебель в квартире и выбросил из окна телевизор. Только мама Кесси всё-таки отличалась от моей. Она ещё пыталась быть сильной, и поэтому Кесси нужно было приходить домой к восьми.
