В начале 1993 года вместо сезона кортов с твердым покрытием я открываю сезон Венди - и наслаждаюсь им изо всех сил. Она рада, что я могу уделить ей так много внимания, хотя и сокрушается из-за пропущенных занятий, она ведь вновь поступила в колледж, уже пятый. Или шестой. Я давно сбился со счета.
Мы едем по бульвару Рейнбоу, опустив стекла и включив радио. Веду машину левой рукой, чтобы не побеспокоить больное запястье. Весенний ветер треплет Венди волосы. Она выключает радио и говорит о том, как давно пытается понять, кто она такая.
Я киваю и вновь включаю приемник.
Венди опять выключает радио и продолжает: она пыталась учиться во всех этих колледжах, жила в разных штатах, она все время искала цель и смысл жизни, но у нее ничего не получается. Она не в состоянии разобраться в себе.
Я киваю. Мне знакомо это чувство. Победа на Уимблдоне его ничуть не изменила. Затем я внимательно смотрю на Венди, осознавая, что она говорит все это не просто так. Она пытается сообщить мне что-то важное. Повернувшись на сиденье, она заглядывает мне в глаза:
- Андре, я долго думала обо всем этом, и мне кажется, я не смогу быть счастлива, по-настоящему счастлива, если не смогу понять, кто же я на самом деле и какой должна быть моя жизнь. Но у меня ничего не получится, если я останусь с тобой.
Слезы бегут по ее лицу.
- Я не могу больше быть твоим закадычным другом, товарищем по путешествиям, фанатом. Вернее, я всегда останусь твоим фанатом, но… ты понимаешь, да?
Она будет искать себя, а для этого она должна быть свободна.
- И ты тоже, - добавляет она. - Каждый из нас не сможет достигнуть своих целей, если мы останемся вместе.
Даже открытые отношения для этого слишком закрыты.
Не могу с ней спорить. Если она так считает, что ж, мне нечего сказать. Я хочу, чтобы она была счастлива. И как раз в этот момент по радио начинает звучать наша песня. «I Will Always Love You». Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она отводит глаза. Тогда я разворачиваюсь и еду обратно, к ее дому. Мы вместе доходим до входной двери, и Венди еще один, последний раз обнимает меня на прощание.
Я едва в состоянии добраться до конца квартала. Вывалившись из машины, я звоню Перри. Когда он берет трубку, не могу говорить: горло сжимают рыдания. Кажется, он принимает мой звонок за чью-то неудачную шутку.
- Алло! - раздраженно повторяет он. - Говорите же!
И вешает трубку.
Я перезваниваю вновь, но все еще не в состоянии говорить. Перри вновь кладет трубку на рычаг.
Свободное копирование
