Понемногу папа окреп, начал ходить. Его взяли работать в полувоенную КЭЧ (квартирно-эксплуатационную часть), где командовали майоры и капитаны, а исполняли приказы – гражданские. Он начал ежедневно работать и даже ездить в командировки. Зарабатывал мало, получал скудный паёк «служащего», а ему требовалось после всего перенесённого – питание. Видимо, он не позволял маме воспользоваться её «способом» добывания продуктов. Да и сколько же у полуголодного человека может быть крови?
Как-то, будучи в Москве, папа встретился с дядей Мироном. Он снова помог нам. Папу познакомили с человеком, который продавал сахарин. В то время сахар стал редким продуктом, и на рынке появилось это сладкое вещество. О каком-то плохом его влиянии на организм, тогда не задумывались. Сладко – и ладно. Пару крупинок растворяли в стакане воды и добавляли в чай «по вкусу». Горячая сладкая вода – это уже что-то насыщающее.
На нашем «Барашке» вовсю торговали сахарином. Какие-то люди (теперь бы сказали «подозрительные личности», но тогда все так выглядели), не таясь особо, стояли на бойких скрещениях торговых рядов и предлагали на ладони свой товар в виде пакетиков, размером с почтовую марку.
Папа привёз таинственную коробочку, в которой было 10 или 20 грамм порошка. Мама (она, конечно, была смелее) разговорилась с одним из базарных торговцев, и ему продали «товар». В следующую поездку папа смог расплатиться за первую порцию и купить следующую. Через пару таких оборотов он привёз уже 100 грамм. Продавать сразу весь пакет было невыгодно. Вечером, в обстановке строжайшей секретности, разговаривая вполголоса, мы разместились за большим нашим столом. Конвейер заработал. Один резал голубую тонкую бумагу и делил полосы на равные части, другой, затаив дыхание, набирал из пакета одинаковые порции порошка и ссыпал их на бумажки, а третий превращал это в готовые пакетики. Скоро мы так наловчились, что довольно быстро изготовляли сотню порций товара, который выглядел не хуже, чем у базарных профессионалов. Мы сдавали пакетики знакомому торговцу уже за половину продажной цены. Я пробовал потереться среди продавцов, изподтишка предлагая сахарин покупателям. Получалось, и это давало гораздо больше денег. Но через короткое время торговцы начали коситься на пацана-конкурента. Мама запретила мой бизнес.
Несколько месяцев существовала наша «фирма». Питание стало лучше. На столе не появлялось что-то особенное, например, яблоко, но суп стал гуще. Однако папе вновь стало хуже. Наверное, постоянная тревога действовала сильнее, чем добавка пищи.
Меня устроили на «площадку». Здесь школьники проводили некоторое время после уроков под присмотром, а главное – немного подкармливали. Перед уходом выдавали иногда настоящую белую, румяную, с затмевающим ум запахом, булку или большую шоколадную конфету. Я видел на Барашке среди торговцев сахарином и женщин, продававших такие булки и конфеты (может и из тех же источников). Мысль, что можно получить за булку аж 30 рублей, сразу лишила этот продукт признаков, возбуждающих желание его немедленно слопать, как делали все другие. Я потёрся среди торговцев, пряча свою булочку под пальто, дождался, когда очередной покупатель, узнав цену, заколебавшись, отошёл в сторону, с независимым видом предложил ему купить у меня за 25 р. Несколько раз это удалось проделать и с конфетой, которая шла по такой же цене. Так я стал обладателем солидной суммы и финансово самостоятельным элементом.
Мама открыла ещё один способ прибавки хлеба в наш рацион. Я, конечно, рассказал о неслыханно высокой цене сдобных булок. Получалось, что за 10 булок (по 100 грамм) можно купить 2 буханки хлеба. Существовали магазины, в которых по карточке можно было получить вместо хлеба – булки. Это удавалось нечасто, сразу набегала очередь, и булки быстро кончались. В некоторых магазинах можно было «отоварить» свою карточку белым хлебом, если иметь справку от врача и райздравотдела. Мама добилась такой бумаги для папы. Моя задача была, уловить в таком магазине момент, когда привезут булки. Тогда я получал по папиной карточке 4 булки. Затем они превращались в деньги и больший кусок чёрного хлеба. В райисполкоме у мамы оказалась знакомая, которая могла иногда «подписать» декадную карточку, чтобы получить весь хлеб за 10 дней в один раз. Тогда у нас сразу появлялось достаточно денег, чтобы купить ещё одну декадную карточку. Правда, мы рисковали, карточка могла быть поддельной или могли нас задержать с чужой карточкой в ближнем магазине, а в другие не очень то войдёшь – всех «прикрепляли» к магазину «по месту жительства». Так или иначе, нам удавалось получать ещё 400 грамм хлеба в день.
Иногда я сам продавал эти булки на «Барашке». Как-то подошёл высокий здоровый мужик, вытащил из кармана горсть смятых денег, не спрашивая ни о чём, протянул тридцатку и одним укусом отхватил половину румяной, ароматной булки. Теперь таких выпекать не умеют. А я так и не узнал их вкуса.
