Вторая половина 1907 года была для нас тяжёлой. В июле родилась и вскоре погибла от сепсиса наша дочь Ася. После родов тяжело болела Лиза и в это время Николушка заболел энтеритом. Медицинское обслуживание в те времена было очень плохим, особенно на окраинах. Положение сына было опасным, и я вместе с ним и няней выехал в Ташкент к видному педиатру доктору Броверману.
Дорога была очень тяжелой. Мы ехали сотни верст на перекладных в жару по пыльным, раскаленным дорогам. Сын угасал на моих глазах, и о тех душевных муках, которые я переживал тогда, рассказать трудно.
В Ташкенте Николушка начал поправляться, и через некоторое время я смог уже послать Лизе успокаивающую телеграмму. Я оставил ее еще очень слабой и, как только врач разрешил, немедленно отправился с нашим первенцем и няней обратно в Чимкент.
В Чимкенте у сына вскоре произошел рецидив, и в октябре 1907 года он скончался. На чимкентском кладбище так нелепо и неожиданно выросли маленькие могилки Николая и Ксении Скрябиных…
Снова мы с Лизой остались одни, потрясенные случившимся. Чимкент потерял теперь для нас интерес и всякую значимость; ум говорил о необходимости покинуть этот город, переменить обстановку, а сердце тяготело к этой земле, где были похоронены наши дети.
Истекал срок моей работы в Туркестанском крае, и я имел право на отпуск. Мы решили побывать в Юрьеве, где жила моя мама, с которой Лиза еще не была знакома, и навестить Петербург, где работала Маруся. Кроме того, Лиза хотела побыть у своего отца в Закавказье.
Мое ветеринарное начальство, будучи заинтересовано в том, чтобы я остался в Туркестане, предложило мне штатную должность пунктового ветеринарного врача в городе Аулие-Ата Сырдарьинской области. Туркестан мы за это время успели полюбить. Поэтому приняли и второе решение: после отпуска возвратиться из России уже не в Чимкент, а в Аулие-Ата.
Свободное копирование
