1 февраля
Вечером у Мерсэ. После того, как крепко сразился с ленью. Он снова завел со мной разговор насчет Сен-Сюльпис.
2 февраля
Целый день в беготне. В полдень у Ж... Ждал у Варколье, то есть в конторе, с половины третьего до половины пятого. Дело может оказаться нелегким.
Вечером Шопен, Гржимайло, Алькан,— говорили о музыке. Он думает, что Бетховена мучила идея Баха. Он много работал над этим. Гайдн, у которого лучше всего вторые и третьи части, то есть те куски, которые следуют за первыми, иногда делал их в трех-четырех манерах, совершенно различных. Это меня удивляет. Моцарт, говорит он, тоже много работал — это бесспорно, но работал он иначе. Его, видимо, вело за собой общее представление о целом, а это не позволяло ему делать решительные изменения в первоначальном замысле.
Гржимайло рассказал нам историю генерала Игнатьева, который в Бобринске (Бобруйске?) бесстрашно отражал атаки французов, так что вызвал восхищение императора, который позволил ему просить в награду все, что захочет. Генерал известил его, что хотел бы жениться на золовке, жене одного советника, служащего в Риге. Император учинил развод и совершил свадьбу. Гржимайло, будучи в плену вместе с генералом Зайущевым (Зайцевым?), обедал у названного русского генерала и оказался соседом по столу с его новой супругой, и та с великой скорбью рассказала ему об этом происшествии, повергнувшем ее в отчаяние.
Свободное копирование
