5.
Вместе с ростом продаж у нас росла уверенность в том, что пора начинать работать самостоятельно. Для начала мы расстались с фирмой «Новый Мир». Пришлось пожертвовать и торговым залом в Детском Мире, но мы были уверены, что уже через месяц сможем возобновить работу в новом качестве. Прикинув количество необходимых средств, мы решили открыть собственное предприятие, только нам был нужен экономист. Лучшей кандидатуры, чем Борис Штерн, мы не знали. Он был знаком нам по тресту Минсельстроя, где когда-то работал начальником экономического отдела. Так возникла торгово-промышленная фирма «Парнас». Володя стал ответственным за сбыт готовой продукции, Борис заведовал финансами и маркетингом, а мне доверили возглавить фирму. Вскоре мы нашли конструктора мебели и открыли производственный цех. Борис тоже не терял времени даром – с дирекцией ВДНХ Украины мы заключили договор, взяв в аренду часть пустовавшего павильона. На первых порах дела шли успешно, и вскоре мы скооперировались с предприятием, которое наладило выпуск сопутствующих товаров для Hi-Fi-оборудования. На ВДНХ у нас был магазин с прекрасным ассортиментом товаров: кухонные гарнитуры из Германии, несколько моделей мягкой мебели собственного производства и из Литвы, стойки-трансформеры для музыкальных центров, консоли для телевизоров, офисная мебель – компьютерные столы, кресла и стулья. Три года с момента открытия мы работали в надежде дожить до светлого будущего, и это будущее мы делали сами.
А потом всё пошло прахом. Сначала разорились компаньоны. Ввязавшись в авантюрное предприятие, они потратили все свои средства, приобретя мясной магазин. Торговля мясом их разорила – это были годы, когда мясо на рынках стоило дешевле, чем в магазине. Мы ничего не знали и, когда потребовались наличные для закупки комплектующих в Прибалтике, наши компаньоны развели руками: требуемой суммы, на которую мы расчитывали, нет. Тогда мы собрали необходимую сумму, вложив в дело все наличные средства. Производство не остановилось, и была изготовлена большая партия мебели, но в этот момент обвалились цены. Имея склад, битком забитый товарами, мы стали нищими – касса была пуста! Каждое утро мы открывали наш магазин и ждали, когда придёт покупатель. А его не было!
В этом месте я должен сделать небольшое отступление, чтобы рассказать, что из себя представляла тогда ВДНХ и какие бури разыгрывались вокруг этого лакомого куска собственности.
После развала Союза за право владеть всем тем, что находилось на огромной территории ВДНХ Украины, разгорелась нешуточная борьба, причём дрались на самом высоком правительственном уровне. Не только пустующие павильоны, ландшафтный парк, опытные поля, мичуринские сады с редкими сортами плодовых деревьев и кустарников представляли интерес для власть имущих. Во время нашего стремительного падения вниз, когда, казалось, все беды одновременно свалились на наши головы, произошла ещё одна битва в верхах, доконавшая нас окончательно. Формально ВДНХ подчинялась Кабинету министров Украины, и без его ведома на территории выставки даже зайчишка не имел права вырыть себе нору. Как вдруг прошёл слух, что в глубине выставочного парка, там, где он граничит с пригородной Феофанией, столичный мэр пожелал построить элитные коттеджи. Кто-то в Кабмине (интересно, кто?) наложил вето на решение городской администрации, и мэр решил отомстить: срочно был ликвидирован последний из оставшихся беспересадочный автобусный маршрут из центра города. «Безлошадные» киевляне потеряли последнюю возможность ездить на ВДНХ, которая традиционно была местом их отдыха, а в последние годы стала ещё и крупным торговым центром. И тогда торговым предприятиям на выставке пришёл конец.
За тот месяц, что прошёл с момента обвала цен и ликвидации автобусного маршрута, мы не продали товаров даже на копейку! К тому же у нас начались неприятности и другого толка: в один из дней на пороге офиса возникли двое в штатском. Это были киевские полицейские из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. А случилось вот что: наш львовские поставщик мебели попал в неприятную историю – один из его сотрудников написал на него донос, обвинив в махинациях с наличностью. Львовские борцы с экономическими преступлениями пришли к предпринимателю с предложениями «решить вопрос». Цена вопроса – десять тысяч долларов. Коммерсант колебался три дня, а потом пошёл сдаваться. Следователь встретил его смешком: «Ты долго думал. Сегодняшняя цена – тридцать». Нужной суммы не оказалось, и делу был дан ход. Среди прочих бухгалтерских бумаг львовские менты нашли накладные, подписанные нами в Киеве. И в Киев пошла бумага – львовяне просили своих киевских коллег заглянуть в фирму «Парнас». Пришедшие к нам гости изъяли бухгалтерские документы: «Ребята, мы делаем это в порядке надзора». А тут ещё дирекция выставки прислала уведомление: увеличилась стоимость аренды. Не успели мы переварить эту новость, как появились новые гости – пожарники. Они пришли к нам с рулеткой, измерили там и тут и опечатали торговый зал: «У вас розетки расположены не на той высоте», - заявили они. Пришлось угостить их чаем. Расслабившись, один из гостей назвал цену вопроса: комплект мягкой мебели в подарок. Вы подумали, что я им отказал? Нет, а взятку в размере 560 (именно столько стоил комплект) долларов пришлось потом списать по статье «непредвиденные расходы».
И вот началась эвакуация. Почти каждый день приходили вести, что то одна, то другая фирма покинула выставку. Подсчитав потери, мы поняли, что настала пора и нам «делать ноги». Мы ещё боролись: сняли небольшой зал в подвальном помещении жилого дома близ станции метро «Дружба народов», но там продажи прекратились вообще. Покупатели со скучающим видом прохаживались вдоль образцов, а потом уходили. Так прошёл ещё один месяц. Мы скинулись по сотне долларов, уплатили арендную плату и остались без зарплаты. Это был конец: фирма обанкротилась. Пришлось закрыть цех, производивший мебель, и уволить работников. Уже предчувствуя банкротство, я успел отправить жену учиться, ведь всё равно работы по специальности она бы не нашла – радиофизика в Украине стала чем-то экзотическим, не из этой жизни. Она закончила бухгалтерские курсы, одни из лучших в городе. В момент банкротства фирмы она уже работала в бухгалтерии совместного украинско-российского предприятия, снабжавшего Украину слесарным инструментом.
Оставшись без работы, я бросился на её поиски. К тому времени у меня половина предпринимательского Киева ходила в знакомых, но все, к кому я ни обращался, лишь посмеивались: «Ты согласен на любую работу, даже сборщиком мебели? Оставь телефон». Я уходил, зная, что никто из них мне не позвонит. Была попытка пойти слесарем в ЖЭК, но и там, заглянув в мою трудовую книжку, удивлённо подняли брови: «Для вас работы нет». Чтобы не сидеть без дела, я затеял дома ремонт, как вдруг однажды за ужином оторопел от услышанного: «Кто не работает, тот не ест». Это сказали люди, которых я считал членами моей семьи. Мне, девять лет не знавшему, что такое отпуск!
Наутро я купил газету с объявлениями и пошёл по первому же адресу. Оказалось, что риэлтерская фирма набирает желающих работать в сфере купли-продажи жилья. Был конкурс, но я его выдержал, и меня приняли, но оказалось, что зарплату я смогу получить лишь тогда, когда принесу директрисе договор купли или продажи жилья. Тогда мне бы заплатили какую-то часть от выручки фирмы.
Каждое утро я брал у жены немного денег – на метро и чашку кофе – и отправлялся «на работу». Я колесил по Киеву, встречался с покупателями и продавцами жилья, я устраивал просмотры, я уговаривал и нахваливал... В общем, я пытался что-то заработать. И вот она, первая сделка – генеральская трёшка на киевской окраине! С гордостью я нёс домой тридцать зелёных долларов – мою первую риэлтерскую зарплату.
