Мать

2.          Мать[1]

Самым близким существом для Глеба стала мать. Марии Модестовне было около сорока лет. Она была ещё красива и всё своё время посвящала детям, больше всего Глебу. Чтобы повести его гулять, она одевала Глеба сообразно времени года, погоде и своему вкусу. Летом Глеб щеголял в русской вышитой косоворотке, синих шароварах и сапогах. Но у него был также и украинский (или, как тогда говорили, малороссийский) костюм: белая рубашка с вышитой грудью и с красной ленточкой у ворота, широкие синие шаровары и высокая барашковая серая шапка.

Осенью или весной Мария Модестовна одевала Глеба по-разному, или в бархатную безрукавку и кучерскую шляпу с павлиньими перьями, или в белый черкесский бешмет, в талию, с деревянными патронами на груди, и в белую мохнатую шапку. Зимой Глеба одевали в романовский полушубок, подпоясанный красным поясом. Понятно, сам Глеб относился к своим костюмам довольно безразлично. Переодевания его доставляли удовольствие самой Марии Модестовне. Когда мать укладывала Глеба спать, она должна была сидеть рядом с его кроваткой, а он держался всей пятернёй за ее большой палец, пока не засыпал.

Мария Модестовна в жизни была непрактична. С ней часто случались комические происшествия благодаря ее доброму сердцу, рассеянности и ненаблюдательности. Однажды в холодный зимний вечер Мария Модестовна увидела на улице босяка. Он стоял, одетый совсем не по сезону, с фиолетовым носом, и продавал маленькую белую болонку. Люди проходили мимо, не обращая на него внимания. Снег, кружась, медленно опускался на тротуар. Хотя у Марии Модестовны был старый мопс, Бобик, но ей стало жаль и босяка, и болонку. Она купила болонку за пять рублей, завернула её в ротонду и принесла домой[2].

Однако болонка оказалась странного поведения. Пущенная на пол, она стала толкаться носом во все углы, как бы отыскивая дыру, куда можно было бы спрятаться. К ужасу Марии Модестовны болонка оказалась крысой, искусно зашитой в шкуру болонки.