Глава 11. Разлюбовь – не только наяву
От безумья
Забвеньем
Лечись!
От забвенья
Безумье
Спасёт.
(И. Бродский, Шествие)
1
Далеко не всякий сон удаётся извлечь из небытия. Толком не успел продрать глаза, а его уже нет, улетучился. Да и так ли уж это обязательно. У снов свои, для бодрствующего совершенно непостижимые, нелогичные правила. Как физик и материалист, я сообщу вам только о самых значимых для меня и поддающихся осмысленному толкованию. Потому что подозреваю: рассказы о реальности вас уже изрядно утомили. Впрочем, намного веселее вам всё равно не станет, обещаю. Вера Павловна из меня ещё та!..
Какой предполагается степень честности – или, скажем, откровенности? Да как обычно. Я могу умолчать о приснившемся. Но выдумывать другой сон, взамен увиденного, не стану.
Самый регулярный, самый донимающий, самый изматывающий в течение всей жизни, начиная с подросткового возраста, сон: я убил человека. В нём никогда ничего существенного не происходит. Точнее, события не важны. Жизнь какая-то идёт, вполне обыденная и неинтересная. Существенно то, что я живу в этом сне с сознанием (со знанием) того, что я – убийца. Не пойманный. Более того, вне всяких подозрений; да и случилось это так давно, что и сам я забыл подробности, и напоминать об этом случае решительно некому. Чисто условная, модельная ситуация. Мне ничто уголовно-процессуальное не угрожает. Мне вообще ничто не угрожает. Однако, просыпаясь, я всякий раз отчётливо понимаю, что убить, возможно, и смог бы, но жить потом, существовать, постоянно ощущая себя убийцей – это выше сил. Подозреваю, что то был почти материалистический эквивалент “страха Божия” – того, чего даже и безбожная душа проигнорировать не в состоянии.
Свободное копирование
