Любовь номер три. Катёнок - 19

      19

      Безработицы, к счастью, тогда ещё не было, так что я вернулся в ОКБ – то ли заниматься чем-то серьёзным, то ли просто в очередной раз перекантоваться.

      Да, безработица ещё не наступила, зато демократия ширилась, набирала размах и всеми своими проявлениями: невозможной ещё вчера газетной писаниной и телевизионной показухой-говорильней, сенсационными известиями и скандальными разоблачениями – властно отвлекала тружеников от опостылевшего процесса труда как такового. Он и раньше практиковался в основном в лекарственных, даже гомеопатических дозах, а уж теперь…

      Соответственно, в полном согласии с законами сохранения, из магазинов стали исчезать товары. Не хрусталь с коврами, не изысканная выпивка и деликатесная закуска, которые всегда добывались по великому блату, а вещи элементарные: чай, сахар, крупы, кефир и прочее продовольствие, а также любые тряпки. Началось же всё летом 1989 года со стирального порошка.

      Кстати, “продовольствие” по-молдавски – “алиментара”.

      Зато появились кооперативы, а вместе с ними много чего кооперативного: магазинчики и ресторанчики, товары и услуги. Стоило всё это в разы дороже, чем то же самое, но государственное, да вот беда: низкие государственные цены ещё были, однако товары по этим ценам и раньше не часто встречались с вожделеющим покупателем, а теперь окончательно перестали существовать!

      Я не собираюсь изображать широкими мазками панораму эпохи, потому что множество ярких публицистов, политологов и экономистов посвятили её детальному патологоанатомическому исследованию прорву статей, речей и всяких прочих выступлений. Сам, подобно многим, зачитывался и заслушивался, а потом обсуждал – ретиво, до потери голоса – с современниками. Вам, однако, не советую, да вы и не поймёте, что же в них эпохального. Хочу только коротко охарактеризовать время действия, которое хоть и предшествовало теперешним, может, и не для каждого сытым, но хотя бы внешне изобильным временам, однако ни единой чёрточкой на них не походило. Жить на одну зарплату стало решительно невозможно, зато появились легальные пути и способы зарабатывать дополнительно, продавая собственные или, что ещё лучше, деликатно присвоенные казённые ресурсы всем желающим. Начался второй НЭП – и, как всякое историческое повторение, с неизбежными элементами фарса.

      Вот пример. Ещё в первые трудовые годы мне довелось внимательно изучать транзисторы, забракованные измерительным автоматом. Тогда выяснилось, что автомат в целом совершенен, а если ошибается, то в единственной ситуации, а именно, когда считает, что внутри транзистора произошёл обрыв проводничка, хотя на самом деле случайно имел место плохой контакт одного из выводов транзистора с измерительной колодкой. Глупый автомат не различает эти случаи. Отобранные из груды брака, такие ложно забракованные транзисторы в дальнейшем выдерживали все предъявляемые к ним требования, то есть не отличались от основной массы годных.

      Я тогда чуть не вылез из кожи, с расчётами в руках доказывая, что их выгодно извлекать из числа забракованных – и ничего не смог доказать, разумеется. Доказательства – это что-то из области логики, которая в производственных отношениях применялась редко и, скорее, нечаянно, в порядке упущения. А уж моё предложение позволить мне заняться этим лично в ночное и воскресное время, лишь бы завод согласился принимать их от меня за полцены, вообще подняли на смех. Мне оставалось только прибавить к бесконечному счёту лично открытых совковых экономических парадоксов ещё один: завод не заинтересован в дополнительной продукции, особенно если она получается с низкими издержками!

      Зато теперь – якобы ради пресечения былой расточительности – создали кооператив. Хитрый такой кооператив, который теоретически должен был брать на перепроверку сотни тысяч забракованных транзисторов, чтобы отобрать из них на арендованном у завода оборудовании ложно забракованные – и продать заводу по справедливой цене. Легко догадаться, что на практике никому и в голову не приходило заниматься вознёй с перепроверкой. Брак за малую мзду немедля обменивался на равное количество годных, полученных в текущем производстве. Благо, что и кооперативом, и производством (Разумеется, это не более чем случайное совпадение!) руководили одни и те же персоны. А свежеукраденные таким невинным способом у завода годные транзисторы, под видом якобы извлечённых из брака, без всякой обработки честно возвращались ему – но теперь уже за выкуп, разумеется.

      Эта нехитрая схема, криминальный характер которой очевиден даже неуспевающему воспитаннику детского сада для страдающих задержкой умственного развития, успешно функционировала до тех пор, пока участники не сочли накопленный начальный капитал достаточным. Вы, финансист Катя и юрист Серёжа, легко сообразите, что при этом раскладе можно было даже не производить физического перемещения материальных ценностей. Достаточно ограничиться бумажным оформлением операций, имевших итогом безвозмездное изъятие у завода массы наличных денежных знаков. Ясно, что такое возможно только при наличии баланса интересов сторон-участниц. И что теперь возможность безнаказанно воровать открылась не только перед директором. “Авек плезир! Все примут горячее участие!” Или хотя бы те, кто побессовестнее.

      А моим недавним соратникам по цеху КМОП БИС пригодились, наконец-то, залежи сэкономленных в расточительные времена “экономной экономики” кремниевых пластин. Из них прекрасно получалась (И очень выгодно сбывалась!) “левая” продукция. Ещё раз сам похвалю себя, потому что больше некому: не только пластин накопил, но и предусмотрительно заложил в производственном модуле ещё на стадии его проектирования избыточные технологические возможности. Тогда на всякий случай страховался от вполне вероятных начальственных либо конъюнктурных шараханий. А теперь немного досадно, правда, что Толя Савин с Львом Дунаевым использовали “know how”, обойдясь без ссылок на автора. Но их можно понять: этак автор может настолько оборзеть, что и отчислений в свою пользу потребует. На всяк чих не наздравствуешься!..

      Другие, не столь близкие к материальным ценностям, однако такие же пронырливые ребята, среди которых вполне объяснимо преобладали бывшие и действующие комсомольские работники, тоже не позволили себе хиреть и прозябать. Они и в прежние времена досконально владели высшим из знаний: на какой стороне у бутерброда масло – а теперь наловчились оказывать посреднические услуги, то есть, по сути, торговали своим правом иметь банковский счёт. Развитой социализм окончательно перезрел и, как всякий перезрелый плод, должен был либо вот-вот свалиться, либо сгнить на корню. Предметом торговли стало всё. Даже подписи, штампы и печати: отдела технического контроля, государственной приёмки и – как, скажите, без содрогания поверить в поругание последней святыни?! – приёмки военного заказчика. Тут главное – хлебалом не торговать!

      - А чего вы хотите? Разве не живём мы с вами в городе, где главный партийный босс носит фамилию Лакеев, а главного прокурора зовут Шайкин?! – так я легкомысленно посмеивался, ещё не осознавая, что воровство уже официально возведено в доблесть на всей территории Советского союза.