11
Два летних месяца после седьмого класса я провел в лагере труда и отдыха, организованном школой в предгорьях Кавказа неподалеку от Сочи. На большой поляне, по краю которой протекала ледяная речушка Мацеста, стояли, образуя круг, брезентовые палатки на помостах. Помост предохранял от змей, которых там было много. Точнее, должен был предохранять, но иногда особо наглые твари все-таки заползали под матрацы, а мы их оттуда вытряхивали. Кормил нас привезенный с собой штат школьных поваров, а к морю ежедневно возил школьный же автобус. До полудня, если с утра не было дождя, полагалось трудиться на чайных и табачных плантациях совхоза: девочки собирали чайный лист, мальчики мотыжили каменистую почву. Весь послеобеденный регламент умещался во фразе: “Делай что хошь!” Большинство отправлялось на море, на нижнемацестинский, тогда почти пустынный галечный пляжик у самого бдительно охраняемого военными моста через реку. Так выглядел наш элитный, “All included”, отдых. Никаких забот при полном обеспечении. На воскресенье, когда повара отдыхали, заранее выдавался сухой паек – а дальше, хоть совсем ты сгинь, до утра понедельника все равно никто не хватится.
Да что там “Все включено”, обманчиво заманчивое порождение буржуйской зажратости! Нам за наш труд/отдых еще и платили, я не шучу. Где, в каком многозвездном отеле какой страны вам, дети мои, успевшим, еще не заработав собственными усилиями ни рубля, искупаться во всех океанах, кроме Ледовитого, и похрустеть не только французской булкой, предоставлялись такие фантастические возможности? Как же вас обездолила жизнь!
Впрочем, завидуйте, но не сильно. Да, труд оплачивался, однако живые деньги нам выдали только перед отъездом, вычтя из заработка стоимость проезда туда-обратно, так что в итоге это оказались сущие копейки.
Подарки домой я, как и ребята из моей ватаги, все равно привез. Нам скоро наскучило ежедневное море, и мы принялись рыскать по окрестностям, забираясь иногда довольно высоко в горы, где на укромных полянах среди леса прятались невесть кому принадлежащие посадки лавра и фундука. Лаврового листа маме хватило на годы, а орехи, целый рюкзак, братья, ясное дело, пощелкали вмиг. Для отца я отыскал очень нужное ему редкое лекарство со змеиным ядом, на которое ушли почти все деньги.
Вновь забегая вперед, сообщу, что эта первая моя поездка в курортные места оказалась и последней. Не сказать, чтобы она была чем-либо омрачена. Ну разве что отсутствием Людочки, которая отдыхала по индивидуальной программе и, поглощенная, видимо, этим процессом, ни на одно из моих писем не ответила. А в целом впечатления остались самые благоприятные, так что я затрудняюсь рационально объяснить, почему меня в этой жизни никогда больше не влекло ни под сень магнолий, ни к шороху прибоя.
Свободное копирование
