11
Мне не было и десяти лет, когда я, шибко вумный, попытался вести антирелигиозную пропаганду. Среди деда и бабки, разумеется. Успел уже, помимо прочей дури, начитаться книжек "партийного попа" Ем. Ярославского.
Начинать с деда было удобнее: теперь мы с ним вместе не только рыбачили, но и смолили лодку, поливали в огороде капусту и огурцы, лепили кизяки, заготовляли в ближнем лесу хворост, а ещё изредка ездили на теплоходе в ближайший город Павловск продавать на базаре яйца и овощи. Иногда, после вечерней поливки, сидели на краю оврага, в который упирался огород, пекли в костерке картошку. К картошке бабушка приносила глечик (кринку) кислого молока из погреба, краюху ещё тёплого домашнего хлеба – и тут же убегала, заслышав, что умная Тоня, поддев рогом обруч, запиравший калитку, уже вошла во двор и уже требует подойник.
А я с детской жестокостью пытал деда вопросами, которые самому мне были абсолютно ясны. Ну какой же может быть Бог, если есть радио, есть спутник, есть книжки, в которых печатными буквами прописано, что Бога нет? Ну что тебя, дед, заставляет каждый вечер падать на колени перед крохотной картонной иконкой, бить ей поклоны? Ты же, дед, грамотный, и служил ты не попу, а Российскому флоту, и в заграничных плаваниях бывал, и в коммунистах состоял. Что тебе Бог и что тебе та женщина на иконке – Богородица?
Все рассказал, на все вопросы ответил мне дед, вряд ли надеясь, что я пойму. Как ушел его крейсер в конце сентября 1914 года патрулировать Финский залив – и не вернулся. Немецкие подлодки, преодолев минные заграждения, уже давно тайно хозяйничали в заливе. “Паллада”, младшая сестра легендарной “Авроры” и менее известной “Дианы”, стала добычей одной из них. От взрыва торпеды сдетонировал, видимо, весь боезапас ведущего боевое дежурство крейсера, так что гибель корабля и экипажа оказалась практически мгновенной. Никто не спасся.
- А я, – сказал дед, – прохлаждался в это время на берегу. На гауптвахте.
Много-много лет спустя в книге “Три возраста Окини-сан” Валентина Пикуля я прочел эту историю о гибели “Паллады” и даже порывался написать автору о том, что слышал от деда. Валентину Саввичу пригодилась бы такая подробность.
Не успел. Не пригодилась. А дед до конца своих дней благодарил Богородицу и покровителя всех моряков Николая-Угодника за чудесное спасение. Он хорошим был моряком, дисциплинированным. Ему каждый год побывку давали за усердную службу. Он на гауптвахту впервые в жизни попал. За что – не объяснил. Видно, не по возрасту мне было знать такие детали. Но так убедительна была его вера в чудесное именно спасение, в Чудо, а не в простое совпадение, что отступил я со своим пионерским атеизмом, а заодно и к бабушке перестал приставать.
Свободное копирование
