А между оным моим отъездом его сиятелство разбила параличь, о котором в крайнее сожаление мы пришли, имев не командира, а отца, потому более, что он пекся прямо как о своих детях. Когда ж из Москвы привезли сукна и под тягости лошадей пригнали, полное или неполное число, того не знаю, а к нему безпрестанно указы насылаются, зачем не следует, хотя ж он, будучи и в такой болезни, однако принужден был отправится и как мундиры для салдат шить, так и тягости исправить приказал во время следования в походе.
А меня тогда изволил послать в дивизию генерала Ливина для описывания маршрута. А как я явился, то по должности своей и исправлял маршрут, и как был уже последней путь, тогда мы его сиятельства и ожидали на Висле реке при местечке Пулаве, принадлежащем графу Потоцкому, где замок великой.
Оная река великое препятствие в переправе причиняла разлитием прибылой воды на берега мили на две, и переправа весма была нужная, где как для ожидания его сиятелства, так и более по причине той нужной переправы стояли тут.
Нас приказано от него, графа Потоцкаго, доволствовать, как для генерала Ливина, так и штату. Его стол был богатой, при обеде всегда была музыка италианская и вакалная, однем словом сказать, что поляки себя пышною рукою ведут и не отстают славолюбия, хотя бы и коронованной персоне. Караул при том замке был целая рота, на головах не шляпы, а болшие шапки медвежьи.
Свободное копирование
