Об отцовом доме осталось только одно воспоминание ─ я сижу на окне, а может, рядом с окном, и смотрю на оранжевый шар заходящего солнца. Солнце клонится к закату, становясь все сочнее и насыщенней, а я заворожено смотрю на него и не могу оторваться от этого зрелища. Настолько оно увлекает меня. Я не вижу, что творится в комнате, не знаю есть ли кто-то рядом со мной или нет. Зато вижу как постепенно темнеет во дворе, как растет тень от стоящего во дворе флигеля, солнце опускается за горизонт и виднеется уже наполовину, потом на четверть... Все ─ воспоминания закончились.
Но на мою беду, прямо по заходу солнца стали строить высокий дом. И теперь желтое, а не оранжевое солнце, еще не клонилось к закату, но уже скрывалось за строящимся домом. Этажи в новом доме росли, и с каждой неделей солнце скрывалось за домом все раньше и раньше. Теперь во дворе темнело раньше, зато сумрак длился дольше, а я все равно сидел и смотрел. Настолько это зрелище нравилось мне.
Не знаю точно ─ сидел ли я прямо на подоконнике или рядом с окном, держала ли меня мать или бабка ─ не помню ничего. Только вот такое обрывочное воспоминание ─ даже комнаты не помню. Только солнце.
Удивительно ─ на противоположной стороне Кутузовского проспекта стоял дом, где жила девочка, с которой я познакомлюсь только в 9 классе, когда она уже переедет из этой квартиры совершенно в другой район города. Мой первый поцелуй будет с ней. Так что в свои 3─4 года я сидел на окне и смотрел на свое будущее, на свое счастье, даже и не подозревая об этом.
Для всех остальных людей этот дом памятен был тем, что в нем был первый в Москве магазин телевизоров «Голубой экран». И мне запомнилась огромная витрина, заполненная синими экранами телевизоров. Наверное, их было штук шестнадцать. Я иду вдоль нее, а на экранах мелькают то какие-то смутные образы: то какие-то полосы, то просто – экран светится без картинки. Чехарда. Но она мне нравится, видимо, потому, что необычна. Необычно, что в одном месте так много меняющихся картинок сразу. Кстати, в этом магазине мои родители покупали свой первый телевизор «Аврора».
Для моих родителей настоящим мучением был расположенный рядом с «Голубым экраном», магазин «Дом игрушки», в котором я мог пропадать часами. Сохранилось в памяти ─ залы этого магазина, стены раскрашенные в яркие, веселые цвета (в советских магазинах это принято не было, поэтому так хорошо запомнилось) Помню переходы из зала в зал, очень неудобные, потому что узкие. Из-за этого в них всегда толкался народ и пройти из зала в зал не зацепив кого-нибудь было невозможно. Редко-редко я уходил из магазина без покупки.
Помню еще одну сцену ─ ближе к гостинице «Украина», на углу, был книжный магазин ─ мы все ─ я, отец и мать идем вдоль книжного к «Дому игрушки», я везу за собой на веревочке игрушечный трактор с прицепом в который положена коробочка ванильной соломки, которую очень любил мой отец. Отчетливо помню ─ шум, сильный шум от пластиковых колес трактора и прицепа. В остальном –- ничего –- только шум. Почему?
Мать рассказывала, что на Первомай то ли 1962, то ли 1963 года в витрине «Дома игрушки» был выставлен портрет Хрущева, рядом с большой розовой игрушечной свиньей. Простоял он недолго ─ к вечеру портрет убрали. Насколько это правда ─ не могу знать. Сам лично ─ не помню, даже если и видел.
Еще мне очень нравилось гулять по автостоянке, которая находилась между современным домом 9 и 11. В доме 11 то ли жили иностранцы, то ли были какие-то иностранные службы ─ не знаю. Но на стоянке можно было найти самые разнообразнейшие модели автомобилей. Сохранилось мое фото около «Мерседеса». Со слов матери я даже мог отличить «Опель-кадет» от «Опеля-адмирала». Как я их различал ─ не знаю, но точно помню свои путешествия между казавшимися тогда мне очень высокими машинами.
На крыше углового дома Кутузовского проспекта с набережной, напротив гостиницы «Украина» была установлена бегущая строка, как тогда она называлась «Электрогазета». Что там писалось ─ не знаю, помню только, что отец меня водил на нее смотреть. Запомнились бегущие разноцветные буквы, - замечательное зрелище, но что это были за буквы ─ не знаю, тогда с буквами знаком не был. Зрителей было очень много ─ все-таки тогда это была большая редкость.
Помню, что мы гуляли с матерью по набережной Шевченко среди яблонь. Даже вспоминается, как я собирал яблоки. Сохранился в памяти памятник Шевченко, весь закрытый каким-то материалом ─ то ли досками, то ли тряпками. Как его открывали ─ не видел, помню, что он мне казался какой-то жуткой глыбой, в которой не было ничего человеческого. Мать всегда ругалась, что для того, чтобы поставить этот кусок гранита, вырубили много яблонь.
Современный адрес отцова дома ─ Кутузовский проспект, д.9, корп. 2
Свободное копирование
