Международный аэропорт Швехат, Вена. Стелла, ее муж. Слезы и смех. Море улыбающихся, теплых, странных лиц. Сильная, гостеприимная рука Джона П. Хьюмза. Широкая улыбка. Теплый прием.
Рождество на свободе, с моей неутомимой сестрой, в Вене, в городе музыки.
Удивительная, неисчерпаемая любезность посла Хьюмза, который даже оплатил наше пребывание в Вене и Нью-Йорке – до нашего обустройства – и лично распорядился заменить наши билеты в туристическом классе на первый класс. Дипломат, не согласившийся с тем, что я – «один из многих». Человек, благодаря которому все это свершилось.
А потом настал тот восхитительный день в январе, когда мы взошли на борт Боинга 707, американского самолета, несущего на своем фюзеляже большой синий глобус с надписью Pan Am, который я никогда прежде не видел.
На носу самолета выведено краской его имя: «Большие Надежды».
Океан под нами. Океан, по дну которого я шагал в своем воображении, прокладывая себе путь в сторону своего дома, в Америку. Как давно это было? Где я в точности был в то время, когда в своем воображении оставил испанское побережье, и вошел в море, и ушел под волны, продолжая шагать на запад? Сколько еще сегодня шагов? Пять тысяч триста? Сколько это в километрах? Заставляй себя думать, Алекс! Произведи вычисления. Pardon me, boy, is that the Chattanooga Choo-Choo?
Ирина внезапно сжимает мне руку и показывает вдаль. Там, на горизонте, из облаков, вырастают знакомые очертания города – самые знакомые из тех, что есть в моей памяти, хотя прошло уже тридцать восемь лет с тех пор, как они пропали из вида за бортом корабля, названия которого я не могу припомнить.
Международный аэропорт Джона Фицджеральда Кеннеди. Кругом все говорят по-английски! А вот все мои двоюродные сестры. Тесси, любимая сестра моей матери! Я вижу их лица размытыми. Перед тем, как мы сядем в машину, я оглянусь назад, и посмотрю на небо, в сторону востока. Там тоже остались лица. Дорогие мне лица. Если бы они могли разделить со мной все это…
Георг Тэнно, прежде всего.
Мать. Отец.
Павел Воронкин и Виктор С, и Галя, и Адарич, и добрый «Нерусский». Зоя Тумилович. Аркадий.
Гертруда.
Арвид Ациньш. Который сказал мне в последний раз, когда я его видел: «Что бы ты не делал, напиши о нас. Расскажи миру о нас. Люди должны знать».
Я обещал, что сделаю это.
Конец.
Свободное копирование
