Когда я вернулся в свою клинику, там меня ожидал Лавренов. В комнату были внесены шесть кроватей, чтобы соорудить маленький изолятор, и Лавренов проверял мои медицинские запасы. У меня было в достатке простых медикаментов, а также некоторые сердечные препараты, множество шприцов, шины и бандажи, йод и аспирин, а также глюкоза для внутривенного вливания. Лавренов предложил мне перенести мою кровать в приемную комнату, чтобы всегда находиться поблизости от пациентов, когда они у меня будут лежать в изоляторе. Также он прислал мне в помощь санитара, который уже усердно все мыл и чистил.
- Думаю, тебе надо бы познакомиться с фельдшером из женской части, - сказал Лавренов. – В случае острой необходимости, когда не будет возможности ждать Адарича или еще кого-то с зоны, ты бы мог звать ее. Она работает всего в нескольких минутах ходьбы отсюда. Я сказал ей подойти к тебе сегодня, во второй половине дня. Следи за ней. Она с норовом. Во время войны она работала на немцев. Не знаю, так это или нет, но говорят, что она проводила для них некоторые эксперименты на заключенных. Будь осторожен.
Я обещал, что буду.
Около трех часов дня дверь отворилась, и в мою маленькую клинику вошла броская темноволосая женщина с ярко-красными губами и сверкающим взглядом.
- Меня зовут Ирина Копылова, - заявила она. – Так как мы теперь будем коллегами, я решила, что нам следовало бы узнать друг друга. Можешь сделать чай?
Мне пришлось извиниться – кроме горелки у меня пока ничего не было.
- Неважно, - ответила она, и произвела на свет из своей сумки небольшую бутыль чистого спирта, немного белого хлеба, а также маленькие баночки с маслом и вареньем. Потом она намазала хлеб на масло, размешала ложку варенья в небольшом количестве воды и добавила в нее хорошую дозу спирта.
- Давай! – скомандовала она, разливая розоватую смесь по двум медицинским стаканчикам. – Мы же всегда сообразим, когда хотим, не так ли?
Мы выпили за здоровье друг друга. Ирина пригласила меня присесть, в то время как сама она ходила взад-вперед по клинике, не отрывая от меня своих глаз.
- Я слышала, что ты американец.
- Да, это правда.
- Хорошо.
Долгая пауза. Она взяла стул и пододвинула его вплотную к моему, усевшись так, что ее колени касались моих.
- Думаю, что мы с тобой станем очень хорошими коллегами, Алекс, - произнесла она. – Буду с нетерпением ждать, когда мы сможем очень близко поработать вместе.
Не зная, что ответить, я просто поднял свой стакан, отдал ей салют и выпил до дна.
Она тотчас же наполнила его снова.
- Пользуясь своим положением, я могу добывать пропуска для тех, кому нужно попасть внутрь женской зоны, - сказала она. – И у меня там есть очень приватные уголки. Возможно, ты захочешь как-нибудь туда наведаться, чтобы сделать ответный визит?
Я ответил, что очень бы этого хотел. Эта женщина заставляла меня ужасно нервничать, и в то же время ее откровенные сексуальные намерения меня очень возбуждали.
Также я подумал, что пропуск в женскую зону поможет мне решить проблему свиданий с Зоей, а это стоило того, чтобы использовать мои шансы с доктором Копыловой. Несколько дней мне удавалось пользоваться пропуском, который пришел ко мне в тот же день нашего с ней разговора, уклоняясь от встречи с похожей на тигрицу женщиной-врачом. Мне удалось попасть в здание, где жила Зоя, под предлогом поиска некого пациента. Я был облачен в свой лабораторный халат, со стетоскопом на груди. Мое появление произвело всеобщее возбуждение. Каждая женщина, что попадалась мне на пути, восклицала: «О, доктор, вы не могли бы послушать мою грудь?» И так далее. Вошла Зоя, и мы провели немного чудесного времени наедине, яростно обнимая и целуя друг друга – так жадно, что, кажется, были готовы взорваться. «Мой дорогой Александр! – произнесла она, затаив дыхание. – Я пытаюсь договориться с одной из своих соседок по комнате. Подожди пару дней, мой хороший! Мы найдем способ!»
И потом я вынужден был ускользнуть.
Свободное копирование
