Утром, часов в 8, я получил приказание прибыть в Кругляны для улаживания вчерашнего инцидента. Баранов сразу хотел остаться в Ликовке, но я ему посоветовал побывать раньше в Кряглянах, и там, при случае, я вышлю его одного на разведку и он сможет тогда вернуться. Так это и осуществилось: вернувшись в Линовку, он оставался до прихода поляков, у которых он зарегистрировался и был отправлен ими в бригаду есаула Яковлева, где был терский дивизион. Дальше о судьбе его я ничего не знаю.
В Круглянах к нашему приезду было уже все в порядке. Рейд разносил тех, кто вчера не пошел дальше, все они стояли без оружия и поясов, под конвоем тех, кто пришли с Рейдом; это был эскадрон около 150 человек, преимущественно латыши, венгры и другие чужеземцы. Их куда-то погнали на расправу и это очень подействовало на тех, кто остался при мне. Здесь я получил наган, так как до сих пор был без оружия, получил его и Баранов. К моему отряду придали и 6 подрывников. Комиссар мой на все это ничего не говорил, но «пел мне гимны», что я-де справился с такой бандой, что офицер остается всегда офицером, и «куцы им — неучам» и т. д. Часам к 12-ти Рейд отбыл со своими опричниками, а при мне осталось около 80-ти человек (очень многие дезертировали). Согласно распоряжению, мы отправились в имение Краски графа Красинского, и хотя здесь не было милых Пчицких, все же управляющий принял меня неплохо. Баранов отправился на разведку, как было условлено, мы с ним окончательно расстались и я остался один. Чувствовал я себя лучше и смелее, и уход от красных не казался мне невозможным.
Из Красок мы перешли в деревню Задвержаны, которую каждую минуту могли занять поляки.
Рано утром отправились в городок Соколики, где должны были произвести глубокую разведку и в случае нужды задержать противника хотя бы до вечера, так как пехотных наших частей рядом не было. Не доходя до Соколок, я послал подрывников взорвать железнодорожную линию, они взорвали один путь, а по другому поляки свободно маневрировали. В 2-х километрах от Соколки я остановился и решил выслать разъезд. Здесь же у меня произошло столкновение с комиссаром, который решил сразу перейти на другую сторону городка; в таком случае мы сразу были бы отрезаны бронепоездами, которых на этом участке было три, да и, кроме того, было около батальона польской пехоты. Но комиссар, как-то сразу «преобразившийся» заявил, что забирает народ, и ушел. Я не стал протестовать, а остался на своем наблюдательном пункте с 15-ю всадниками, ожидая, что будет дальше. Вышло то, что я и предвидел: дорогу, которой прошел комиссар, поляки перегородили броневиками и ротой пехоты; весь эскадрон попал в плен, и о дальнейшей судьбе их я ничего не слышал. Мне ничего не оставалось, как с несколькими всадниками отходить к местечку Кузнеце. Там, в доме ксендза, я нашел Рейда, доложил ему обо всем случившемся. Он мне ответил: «Чем больше побьют этой сволочи — тем лучше», и приказал мне вернуться в Гродно и там принять полк, который должен был прибыть туда из Пскова; полк этот уже прошел некоторую подготовку, есть командный состав, много старых офицеров, существует дисциплина.
Пока мы говорили, к Кузнеце подошли польские броневики, высадили роту пехоты и начался обстрел нашего района. Надо было скорее садиться на лошадь и через заборы уходить из местечка. За Кузнецей на возвышенности, расстилавшейся впереди, была рассыпана цепь из личного конвоя Рейда. Я направился в Гродно один, по дороге мне пришлось два раза укрываться то польских аэропланов.
Добравшись до Гродно и допуская, что каждую минуту могут подойти поляки, я явился в штаб, но оказалось, что он уже ушел в Молодечно.
Первый эшелон полка пришел к вечеру; это был эскадрон, пулеметная команда, полковые трубачи и штаб полка. Временно исполняющий обязанности командира полка был бывший гусар, корнет Шишнев, очень милый человек, командиром эскадрона — Николаев, юнкер Тверского Кавалерийского Училища, начальником — вольноопределяющийся 17-го Нижегородского полка. Был общий язык и атмосфера была сносная по сравнению с прежним дивизионом. Комиссар полка был со 2-м эшелоном, так что мы чувствовали себя довольно сносно. Это эшелон до ночи по каким-то причинам не пришел, и ночь прошла спокойно.
Свободное копирование
