Среди наших, находящихся на Кубе, сложились в некотором смысле более простые, неофициальные отношения, чем в Союзе, чему, по-видимому, способствует отдаленность от родины и то, что мы носим гражданскую одежду.
Нас попросили полечить больных кубинцев. Петя ехать наотрез отказался и мне не советовал, за что получил внушение от младших. Не рассердился же он на нас за это потому, что страх перед больными у него оказался сильнее самолюбия.
Ехать вызвался я. Отправились на их хутор. В сельской местности кубинцы обычно живут на хуторах. Стоит где-то на отшибе домик с сараями. Муж работает в поле, жена с кучей детей дома. Страшно становится при мысли о таком одиноком житье. Сейчас правительство старается объединять их в селения.
Поездка оказалась не такой страшной, как мы думали. Больных было трое: старик 77 лет, при моем появлении не показывавший признаков жизни, женщина 20 лет (уже имеет двоих детей) и 7-ми месячный ребенок. Первых двоих рвет, у них болит голова, глаза и живот, у последнего — простуда. Всех полечил, как мог. Вели себя кубинцы во время осмотра больных отвратительно, шумно, чему способствовал, кстати говоря, мой солдат-переводчик Салиев, маленько зазнавшийся от своих успехов в изучении испанского языка.
Эта семья принадлежит к крестьянам-середнякам. У них большой дом из 4-х комнат: две спальни, зал с креслами, качалками и столом и кухня-столовая. Пол в доме деревянный, потолка нет, стены дощатые, окна без стекол в виде жалюзи.
У нас с соседями после моих именин установились напряженные отношения: мы отказались с ними пить, не зная, что они собрались справлять день рождения Таси через три дня по его прошествии. Мы им плохие соседи, так как не пьем с ними ежедневно. Последнее время у них беспробудное пьянство: приходят сверхсрочники, пьют, сквернословят, плюют. Вид пьяной Таси отвратителен. Как заяц во хмелю, она договорилась до того, что если они захотят, то выбросят нас из палатки. Назавтра помирились, не всё же дуться, вдруг действительно выбросят.
Есть слухи, что в марте-апреле мы должны убыть с Кубы. Это не совсем реально, так как мы должны переучивать кубинцев, а за месяц-два их не переучишь. Говорят, что Фидель на переучивание забирает студентов из вузов, но никак не может набрать. Получается парадокс: студенты, зачинщики всяких беспорядков в Латинской Америке, в том числе и на Кубе, выступавшие всегда против солдатчины, сами попали в солдаты.
Сейчас в кубинских магазинах творится черт знает что. Фидель национализирует крупные магазины, при этом отменяются талоны на некоторые виды товаров. При национализации у частников, якобы, обнаружено много дефицитных товаров.
Сегодня день начался с того, что меня разбудили раньше времени, чтобы я посмотрел солдата, утверждающего, что кубинцы хотели отравить его сигаретой, при этом он принес с собой кусочек сигареты. Оказывается, это наш самозванный переводчик Салиев. Еще при нашей поездке к кубинцам я заметил что-то неладное с ним, он хранил в себе какую-то тайну, был чрезмерно возбужден. Я его отпустил и попросил прийти позже. Через некоторое время его привели в полубуйном состоянии: кричит о схемах постов, караула, изделий, о грубой работе. В общем, парень заболел шпиономанией. При этом выявилось, что он дней за 10 до этого водил за нос нашего контрика. Быстренько оформили на него документы и отправили в Ольгино.
Перед нами выступал, посетивший нас, командующий зенитной артиллерией Группы. Говорил он о перспективе нашего здесь пребывания, правда, очень неопределенно. Если мы останемся переучивать кубинцев, то будем здесь месяцев восемь, если нет, то вскоре уедем. Возможно, нам придется в недалеком будущем пострелять, поэтому не ослаблять боевую готовность. Посоветовал проветрить обмундирование, так как оно, возможно, нам вскоре понадобится. Интересно, для чего? Ракеты велел по-прежнему держать крепко привязанными к земле.
Сегодня второй раз пришла почта, все опять всполошились. Пришло письмо и нам, и написал его муж моей старшей сестры Гриша. Письмо коротенькое и мало о чём говорящее, но всё ж это письмо, к тому же, слава Богу, у них там всё в порядке, все живы и здоровы.
Сегодня опять поцапались с Таней, и впервые при этом дело дошло до словесной грубости. Возможно, причиной всему этому в какой-то мере действительно являются нынешние условия нашей жизни, как это утверждает Таня. Непосредственной же причиной ссоры было то, что Таня последнее время позволяет себе очень часто демонстративно панибратские отношения с некоторыми мужчинами. Ах, это, оказывается, ее друзья! «Дружба между мужчиной и женщиной заканчивается с наступлением сумерек».
Только что прочел письмо Тани к матери, которое обнаружил на столике. В нем она выливает на меня всю грязь, какую только смогла собрать, всё и в шутку и всерьез сказанное мною когда- либо против нее. Думаю, что это начало конца наших отношений. Жаль только, что этот конец совсем не к месту и не кстати наступил именно здесь, на Кубе. Этим самым мы еще больше поставим себя в ложное положение, в котором и сейчас уже пребываем. Пока выхода не вижу. Будь что будет! В то же время у меня появилось и не покидает меня подсознательное ощущение, что все эти проделки Тани (и с мужчинами, и с письмом) — звенья разворачиваемого ею против меня наступления. По-видимому, она хочет вызвать во мне ревность, желание осмыслить и пересмотреть мое отношение к ней.
В городах нас очень беспокоят дети, пристающие к нам на каждом шагу. «Русо, товарич, папыроса, списьки», — слышишь повсюду. Наши папиросы и сигареты кубинцам почему-то пришлись по душе. Сейчас они у нас уже просят значки, расчески, авторучки и даже часы и туфли. Последнее время дети начали наглеть, изучили русские ругательства и без стеснения выплескивают на нас всякую похабщину.
Свободное копирование
