Рано утром 1 октября находившиеся на опушке леса наши добровольные наблюдатели услышали на большаке русскую речь. Они решили, что по большаку уже двигаются советские войска. Вдруг от одной из колонн в сторону леса поскакал всадник. Это был красноармеец. Встретившим его в лесу людям он сообщил, что наша местность освобождена от немцев. Эта новость мгновенно облетела лес. Собрав свои пожитки, мы тут же отправились домой. К счастью, наша деревня была цела, в ней сгорел лишь только один находившийся на отшибе дом, в который попал снаряд. У нас во дворе пропало несколько кур, свинья ж со своим многочисленным выводком встретила нас визгом и хрюканьем. В целости было и закопанное нами зерно.
Вдруг из сада прибежали перепуганные ребятишки и рассказали о том, что в соседской бане они видели немца. Мать с соседом Евсеем решили проверить это. При этом они обнаружили в предбаннике лежавшего на полу немецкого солдата. Он был в сознании, бледен и измождён. На правой деформированной ноге у него имелась обильно промокшая кровью повязка. Немец начал что-то говорить по-своему, показывая на свою раненую ногу. Затем он вытащил из кармана фотографии и начал что-то объяснять. На одной из них была сфотографирована пожилая пара, на второй — женщина с двумя маленькими детьми. До всех сбежавшихся к тому времени к бане зевак дошло, что немец показывает фотографии своей жены с детьми и своих родителей.
Сердобольные женщины, только что прятавшиеся от немцев, тут же начали опекать его. Они притащили в предбанник солому и переложили на неё немца. Принесли они ему также еду и питье.
Все были в недоумении, почему этого немца оставили здесь его сослуживцы. На немцев это было не похоже. Возможно, он тяжело ранен и его нельзя было транспортировать. А может быть, они так стремительно отступали, что им было не до него. За это говорило то, что наша деревня осталась целой. Немцы, по-видимому, не успели сжечь её.
На следующий день в нашей деревне сделала остановку воинская часть. У нас в доме остановились капитан и трое солдат. Мать обратилась к капитану с просьбой решить судьбу раненого немецкого солдата. Узнав об этом, тот оживился, сходил посмотреть на него, а затем куда-то ушёл. Вскоре он вернулся и объявил нам, что, ввиду того, что немец тяжело ранен и находится в безнадёжном состоянии, решено помочь ему умереть. На это он получил разрешение вышестоящего командования. Мать начала было протестовать против этого, но капитан был непреклонен. Он сказал, что его три брата погибли на фронте, и он не может равнодушно смотреть на фашистов.
Солдаты тут же пошли к немцу и сняли с него шинель и мундир. Тот понял, что с ним хотят сделать, и начал о чём-то просить их, показывая им всё те же фотографии. Но всё было бесполезно. Вскоре в бане раздался выстрел. Солдаты тут же возле бани выкопали неглубокую могилу, поместили в неё труп немца, закопали её и сровняли с землёй. На этих похоронах присутствовали мать и Лида. Солдаты отдали матери шинель и мундир немца. Впоследствии она распорола их и сшила нам одежду.
Нам было жаль немца. Мы представляли себе, что и наш отец мог оказаться в таком же положении. Впоследствии мы пожалели о том, что не забрали у него фотографии и не записали его домашний адрес.
Немецкие войска, пройдя маршем по нашей территории, остановились на рубеже реки Проня. Там они создали глубокоэшело- нированную оборону. В мощные узлы обороны были превращены Могилёв и Бобруйск. Из крупных городов Белоруссии в этом году был освобождён только Гомель. В процессе летнего наступления наши войска выдохлись, поэтому они остановились и закрепились на занятых позициях. Фронт находился буквально в 80 километрах от нас, но мы особенно не чувствовали этого. Правда, по нашей территории в то время сновало немало военных. Население активно обменивало у них самогон и некоторые продукты питания на мыло, спички и соль.
После прихода наших войск Королёва Татьяна, оставив детей на попечение матери, отправилась в Каменку. Через несколько дней она возвратилась назад и рассказала ужасную историю уничтожения их деревни.
4 июня 1943 года в деревню вошла немецкая часть. Впереди на мотоцикле ехали разведчики с пулемётом и автоматами. Партизаны открыли по ним огонь и ранили их. Вот тут-то и началось что- то невообразимое. Немцы начали выгонять людей из домов и всевозможных укрытий. Тех же, кто не покидал их, они расстреливали на месте, а в укрытия с находившимися в них людьми бросали гранаты. Оставшихся в живых они заперли в сарае на окраине деревни. Затем они сожгли её дотла. Последним был подожжён сарай с людьми. При этом в нём сгорело свыше 40 человек. Во время проведения этой варварской акции спаслось бегством несколько подростков, а также чудом уцелело несколько взрослых. После содеянного, прихватив с собой стадо коров, немцы удалились.
