1969г. Пресса об этом молчала
Несколько раз я бывал в Феодосии, и каждый раз заходил в «Дом – Музей Айвазовского». А всё потому, что мой одноклассник, Ашот Парсаданян, когда- то увлёк меня живописью. Он ещё в десятом классе поступил в Московский Художественный Университет им. Крупской, и учился там заочно, увлекая меня «на эскизы» по городу, и ещё мы ходили за город, на природу, «писать пейзажи».
Это живое общение давало мне массу информации о художниках, их творчестве, истории искусства. И ещё я получил знания и навыки в рисовании. Я всегда с благодарностью вспоминаю своего друга детства.
В музее меня восхитила картина «Среди волн», которая сразу бросалась в глаза при входе. Это очень большое полотно с видом сверху на пенящиеся волны. Одни волны и больше ничего…
Другая в большом зале, на дальней стене, длинная, от одного угла до второго, и на ней было изображено море. В левом углу город, берег, солнечный день и лёгкий бриз, но чем дальше в море, тем темнее небо и неспокойней море, а в правом углу шторм терзающий корабль.
И совсем небольшая картина «Хождение по водам». Иисус, идущий по воде. Тёмное полотно и излучающая свет фигура. Это не передаваемо. Это надо видеть.
Удивили портреты родственников. Я не знал, что Айвазовский писал портреты.
Впервые я попал в Феодосию, когда меня с некоторыми сотрудниками нашего отдела отправили в командировку на испытание нашего изделия.
Весь год моя работа в НИИ состояла в том, что мне поручали собирать какие-то радиотехнические схемы, которые я тщательно исследовал при разных режимах работы, записывая исходные и выходные данные, корректируя эти схемы, стараясь добиться от них желаемого результата. Что это были за схемы, то есть для чего они были предназначены, мне не говорилось, а я и предположить не мог.
И только однажды я получил для разработки схему блока питания. Уж здесь я работал не вслепую, и многое применил из своих знаний, что было с удовлетворением принято и моими руководителями.
Я не имел представления, что за изделие мы готовим, но однажды узнал, что в апреле месяце весь комплекс отправился в Феодосию, для испытаний в вертолётном варианте.
Прошло лето, началась осень. И вдруг мне говорят, что весь наш отдел готовится выехать в командировку в Феодосию, чтобы сменить тех, кто работает там с весны.
И нас расписали, кто и где будет работать. Меня, техника, назначили инженером – испытателем на вертолёт. Я возгордился потому, что это предполагало и инженерную зарплату. Но выяснилось, что требовалось в обязательном порядке выполнение тренировочного парашютного прыжка.
Прыгать от нашего отдела должны были пять человек. Но когда назначили прыжки, поехали только трое. Меня и Валентина Морова не отпустили, мы делали срочную работу и наши прыжки отложили.
И слава БОГУ, что не отпустили. Прыжки случились неудачными.
В тот день был сильный ветер, но видимо не такой, чтобы не разрешить прыгать, однако, и этого ветра оказалось много.
Прыгали из АН-2 с семисот метров на ровное поле. Но от страха замешкались, да ещё и ветер, поэтому Аносов Юра попал на пахоту ещё не боронённую, глубокую. И из-за неровности вывихнул лодыжку. Валентин С приземлился на дорогу, и это было удачно, но он не успел стропами погасить парашют, порыв ветра рванул его и Валентин упал спиной на асфальт, ударившись головой он потерял сознание, получил сотрясение мозга. А Виктора Злобина занесло в речку, и он едва не утонул.
После этого всем объявили, что прыжки отменяются. Так я и не прыгнул.
Свободное копирование
