Потом была остановка в Ильинке. Был солнечный день и, как всегда в деревнях, народ выносил к приходу туристических теплоходов товар на продажу. Тут были, в основном продукты домашнего приготовления, соленья, варенья. И всякие незамысловатые поделки, фартуки, шерстяные носки, лапти. На одной из остановок продавали знаменитые оренбургские пуховые платки. Но они стоили недёшево даже здесь.
И вдруг с нашего теплохода под звуки аккордеона «вылилась» разноцветная толпа. Первым шёл аккордеонист Колька, потом жених с невестой, затем сват и сваха и все остальные. Местный народ обалдел.
Торговки, сидевшие на берегу и предлагавшие фрукты, овощи и самодельные сувениры – лапти всех размеров, повскакивали и побежали оповещать о свадебной процессии. А
какая-то бабка пристроилась к нам и начала рассказывать, как надо проводить свадьбу. Минут сорок все её советы выполнялись безукоризненно, и она не подозревала подвоха до тех пор, пока не потребовался посажёный отец, и массовичка Валентина предложила себя.
Бабка охнула и онемела, захлопала глазами. Видя её неподдельную растерянность, все рассмеялись, поняв, что та воспринимала всё в серьёз. Бабка перекрестилась, и пошла прочь, что-то бормоча про наказание господне.
Тут все закричали «горько» и жених с невестой сделали вид, что целуются. Весь «официоз» сломался и пошли народные и современные танцы на танцплощадке местного Дома отдыха. Танцевали и модную тогда «Летку-енку». Потом разбрелись в разные стороны.
Местность была просто сказочной. Я впервые находился в берёзовой роще. Меня это так вдохновило, что я схватил Валю за руку и потащил за собой. Мы ушли так далеко, что чуть не заблудились и едва не опоздали на наш «Дунай».
В Чебоксарах мы с Валей потерялись, и я ушёл бродить по городу один.
Сначала я шёл с экскурсией, Валя шла с девчонками по каюте, и в моей памяти запечатлелось только то, что в Чебоксарах есть дом, где жил Чапаев. Я периодически забегал вперёд, но вдруг потерял экскурсию. Вернулся, но никого не нашёл. Я ринулся в даль, решив побольше посмотреть самому, забрался очень далеко и вернулся лишь за час до отплытия.
Меня всё время тяготило отсутствие Вали, поэтому я несказанно обрадовался, увидев её. Мы сели на скамейку. Она положила голову мне на колени, и все проходящие с такой завистью смотрели на меня, что я ощущал каждой своей клеточкой, насколько мне повезло, что в этой жизни я встретил Валю.
Она в этот день была такой ласковой, такой близкой и доверчивой, что от случившейся позже потери, моё сердце долго обливалось кровью, когда я вспоминал эти дни.
Ульяновск, город Ленина, интересен тем, что всё старое там собираются разрушить, оставив только домик Ульяновых и могилу отца, и создать на этом месте целый мемориальный комплекс.
Мы осмотрели места, где гулял Ленин, два дома, где он жил и гимназию, где учился. Особенное ощущение охватывает, когда идёшь по чугунной лестнице на второй этаж. Я даже несколько раз спустился и поднялся. Стоит полузакрыть глаза и кажется, будто сейчас побежит по ней шумная толпа в гимназических мундирах.
Домик Ленина сохранился очень чистеньким и ухоженным. Нам дали надеть матерчатые бахилы. На окнах висели свеженькие занавеси, на столах чистые скатерти. Удивила миниатюрность комнатушек, особенно тех, где жили Владимир и Саша, и крутая лестница наверх.
Автобус стремительно пронёс нас мимо нового массива. Берёзки на торцах домов оживляли картину, а сами дома не однообразные, а выкрашенные в голубой, жёлтый, салатный цвета, приятно радовали глаз.
В Куйбышеве была небольшая экскурсия, хождение по узким и грязным улочкам. Всё это произвело неприятное впечатление. Но рядом была Валя, и этого было достаточно, чтобы у меня было хорошее настроение, и я чувствовал себя счастливым.
В одном из ларьков я увидел блокноты. Когда я начал покупать, она попросила взять и ей. Позже уговорила написать ей туда, что ни будь на память. Я пообещал. И вот однажды ночью я пребывал в излишне возбуждённом состоянии, и мне пришла в голову строка: «Серебрится лунная дорожка…» И после этого излился целый поток стихотворной рифмы. Закончив стихотворение вчерне, я заснул очень поздно.
А утром я записал это стихотворение в её блокноте.
Вале К… 3.08.1968г.
***
Серебрится лунная дорожка,
Вдалеке темнеют берега.
Подожди, постой ещё немножко,
Ты уйти успеешь от меня.
***
Час за часом время убегает.
Скоро мы расстанемся с тобой.
Час за часом жизнь нас отдаляет,
Подожди, не торопись домой.
***
Ветерок по палубе гуляет,
И в руке моей твоя рука.
А вокруг всё сонно замирает…
Лишь плывут куда-то облака.
***
Вон на небе звёздочка мигает,
Маленькая звездочка твоя.
Счастье пусть тебя не покидает,
Грусть пусть не глядит в твои глаза.
***
Многое ещё не испытала,
Многому научишься ещё.
Я хочу, чтоб ты любовь познала.
Верную, взаимную любовь.
***
Годы ожиданья длятся долго.
Дни веками кажутся тогда.
Но в пути, однажды,
Встретишь своё счастье…
Вспомни мои строки…
Вспомни про меня…
***
Растворилась лунная дорожка.
Спряталась за облако луна.
Тихий ветерок щекочет щёку…
За кормой расходится волна…
***
Однажды, перед вечером у нас была стоянка на природе. Это была небольшая деревушка, вокруг которой стоял лес. Я впервые попал в такую глушь. Мы побродили невдалеке и вернулись назад. Здесь символом цивилизации оказался деревянный барак, который был приспособлен под «Дом отдыха». Отдыхающих было мало. Они, в основном, наезжали на выходные дни. Рядом была крытая танцверанда, где уже звучала музыка.
Заводилой для всех оказалась наша массовик-затейник Валентина Павловна. Танцевали под радиолу. Пластинки не отличались новизной и, как ни странно, всем понравилось танцевать «Краковяк». К собственному удивлению, я очень быстро освоил основные «па», благо партнёрша у меня была почти всё время одна.
Потом на берегу шло соревнование между теплоходом и деревней, кто кого перепоёт.
Мы уже сели на теплоход и отплыли от берега, но всё орали песни, слыша далёкий крик соперников.
Потом весь теплоход готовился к «Празднику Нептуна». Наконец, мы высадились на пологом песчаном берегу, и начался праздник. Девушки представляли жён Нептуна и русалок. Костюмы их состояли из купальников, а тела были разукрашены гуашью. Я надел свои ереванские джинсы, сшитые по французскому журналу мод, руку сунул только в один рукав рубашки, а на оголённой груди нарисовал дореволюционные награды: кресты и медали. Получилось что-то похожее на анархиста. В тот день я снял очень короткий фильм, всего 10 метров и он вышел отлично, что огорчило меня потом, было много интересного и я мог снять гораздо больше.
В последние дни путешествия мы с Валей очень заботливо и бережно относились друг к другу. Я с тоской и болью замечал в её взгляде, что она живёт уже там, дома. Что её занимают уже домашние заботы и хлопоты. Мы всё меньше говорили, больше молчали.
Главной причины её поведения я тогда ещё не знал и считал, что между нами всё уже решено, раз мы любим друг друга, то через какое то время, максимум год- два, когда я определюсь с институтом и работой, она станет моей женой.
Снова был Волгоград. Мы уже не ездили на экскурсии, не носились по магазинам.
Мы вышли в город, чтобы прогуляться и провести время. Вале захотелось сделать мне подарок, и она выбрала галстук, её тонкий вкус удивил позже моего отца. Я подарил ей коробку конфет. На большее моей фантазии не хватило.
В последнюю ночь мы сидели прижавшись друг к другу, и судорожно сцепив руки. Я успокаивал её, говоря, что мы ещё встретимся. Но она уже приняла решение и знала, что этого не будет, и я видел, что она не верила моим словам.
Свободное копирование
