3. Линия «Ушачи – Нарочь» (станции Ушачи, Прозороки, Шарковщина, Браслав, ?, Нарочь)
В Нарочи, как говорили, находились какие-то министерские дачи. Вообще, это правительственная зона, и действительно природа там прекрасная, только транспорта очень мало, видимо все было рассчитано на Машеровские лимузины. Нарочь – это название озера, в котором откуда-то водились угри. Тамошний рыболовецкий колхоз выпускал консервированного угря. Населенный пункт назывался Мядель. Навряд ли релейную линию туда проводили в правительственных интересах, но говорили именно так. А Ушачи – это под Витебском. Ну, и несколько промежуточных станций. Там еще Поставы недалеко, где находилось крупнейшее соединение ВВС.
Мы долго жили прямо на станции «Нарочь», и туда приезжала Лидия Ивановна Глазовская. Там, где-то, как говаривал В.В. «на бугорке», и состоялся главный разговор: «Брось ты все это, иди в аспирантуру, ведь наука – одна из сильнейших страстей в этой жизни, а ты талантлив, мы видим, и т.д., и т.п…..». Заразили.
Где-то от этой линии у меня на всю жизнь остались воспоминания «о холоде». В февральскую метель на высоте более 100 метров я юстировал антенну по сигналу с соседней станции, когда с земли кричали «больше – меньше». Тогда уже у нас начали появляться первые милицейские радиостанции, и поэтому иногда можно было не надрываться в крике, а пользоваться достижениями цивилизации. Но тогда еще кричали. Было очень холодно. Потом я при каждом удобном случае говорил: «Эх, не знаете вы, что такое холод. Вот я помню…».
Именно там судьба свела с Вениамином Кольцовым. А было это так…
Услышали мы, что в нашу бригаду назначили нового настройщика. Интересно, кто, откуда? Ждем. На линии. Ездили мы по станциям на машине, то там одно, то здесь другое, а его нет и нет. Потом, вдруг, по служебной связи выходит с одной из промежуточных станций: «Да, я, здесь. Все в порядке, работаю». Я радостный, лидер, еду туда на машине знакомиться. 3-х часов не прошло. Проезжаю…
Тогда я такого еще не видел. Жилой дом при аппаратной уже был забит нетрезвыми местными жителями, бутылок - «море». «Лучистое», или что-то такое. Праздник был в разгаре. Веня оказался сморщенным мужчиной гораздо старше меня. «А что?» - сказал он. Я говорю: «Ведь вредно с дороги, да и работать как-то нужно». Тогда он ответил фразой, которую я помню и использую до сих пор. Он сказал: «Самое вредное, это жить, потому, что с каждым днем приближаешься к смерти». Потом он куда-то исчез, и я его больше не видел. Но стоит отметить его незаурядные организаторские способности – за несколько часов совратить все молодое население деревни не каждому под силу. Да и философ был, видно…
Одно время мы с Пашекой жили в Шарковщине, в гостинице. Одна из станций этой линии находилась непосредственно в данном населенном пункте. Федотов с Хапаевым ужинали в ресторане, закусывая водку салатом из свежей капусты, т.к. капустный сок, оказывается, является наиболее эффективным средством против язвы желудка, являющейся профессиональной болезнью настройщиков. А я писал жене телеграмму: «Денег нет, всем привет, живу в глуши, скорей пиши».
