Обыск длится уже второй час. Разбирают содержимое диванного ящика, в который я никогда не заглядывала, так как постельное бельё складывала в стенном шкафу. Мучаюсь от стыда за свою глупость, которая позволила следователю так легко получить от меня разрешение на обыск, и от ужаса, глядя на содержимое дивана. Ни о какой пишущей машинке уже речь не идёт. Всё оказалось гораздо серьёзнее.
Как жирный кот, обнаруживший никем не охраняемое лакомство, следователь копался в бумагах, бормотал очередной номер уголовной статьи и бережно откладывал связки документов с надписью «Только липа». В этих пачках были несколько чужих паспортов с Сашиными фотографиями, разные удостоверения дружинника и, оформленные на Сашу, командировочные удостоверения. Весь низ дивана был забит разнообразными бланками для бухгалтерии, товарными чеками, анкетами для приёма на работу, а в пачке с надписью «ксива» оказались окурки с пеплом.
- Ну, парень! Ну, голова! – засмеялся Алексей Сергеевич, нечаянно рассыпав на себя мусор. – Под дурика косит! Ну, юморист! А вот это что? - вновь забормотал он себе под нос, вытаскивая из глубины коробку из под обуви.
В ней оказались несколько круглых печатей разных учреждений, масса треугольных штампов и штемпельная подушка в железной коробочке.
- Вот так-так! – обрадовался находке следователь. – Уважаемые мамаша и жёнушка! Обращаю ваше внимание на то, что лаборатория по изготовлению фальшивых документов налицо. А это очень серьёзная статья и, если удастся доказать, что ваш парень попользовался этим богатством – сидеть ему за решёточкой под охраной бдительных солдатиков не менее четверти века! И это в лучшем случае…
Александра Фёдоровна не выдержала и, закрыв лицо руками, с плачем ушла в свою комнату. А я, молча, с тоской наблюдаю за происходящим, узнавая новую, так неожиданно открывшуюся мне, абсурдную сторону жизни Саши.
Другой милиционер долго возился с сейфом и, наконец, вскрыл его.
- Глянь, Сергеич, тут яд, - сказал он, бережно передавая ему ампулы.
- Ага! Покушение на убийство?! Ещё одна статья...
- Нет!!! Нет тут никакого покушения на убийство! – закричала я, разозлившись на довольную физиономию следователя. – В ампулах глюкоза! Неужели вы не видите, что слово «Яд» написано Сашкиной рукой?! Что документы с надписями «Только липа» и «Ксива» могут быть только у больного человека?! Психопат он! Понимаете? Психопат! А вы радуетесь!
- Ого! Я говорил, что вы замечательная жена! – засмеялся Алексей Сергеевич, выслушав мою гневную речь. - Такая жена должна защищать своего мужа, но... - сменив весёлость на официальный тон, строго заметил, - но она должна и следить за ним, если он больной. Или вы, пользуясь его болезнью, участвовали в его преступлениях, а теперь кричите от страха?
От возмущения у меня перехватило дыхание. Я собралась сказать ему всё, что о нём думаю, но не успела, он вновь дружелюбно заговорил:
- Но я в эту версию не верю. Иначе вы бы не привели нас сегодня к этому кладу. Не волнуйтесь, экспертиза и следствие всё расставят по местам. Так... – обратился он к милиционеру. – Что в сейфё ещё интересного?
- Вроде бы ничего больше. Опять пустые бланки, листки со стихами и коробка с разными ключами.
- Коробку с ключами тоже возьмём с собой. В отделении разберёмся. Среди них могут оказаться и интересующие нас ключи.
Сложив в принесённый с собой мешок все бумаги, документы, коробки с печатями и ключами, Алексей Сергеевич посмотрел на часы.
– Ого! Шесть часов! Доброе утро, товарищи! За хорошую работу все заслужили выходной. – Потом повернулся ко мне и, как бы жалея меня, вздохнул. - И вы с мамашей отдохните от нас. Когда понадобитесь, я вас вызову.
Они ушли... Я вхожу в комнату Александры Фёдоровны. Она бледная сидит на постели, ещё больше сгорбившись от горя. А у меня сердце разрывается от жалости и вины перед ней.
- Александра Фёдоровна, - говорю я, плача, - простите меня. Это я во всём виновата. Я Сашку погубила. Я их сама сюда привела... Они исполкомовскую пишущую машинку искали, думали, что Сашка украл, а я сказала, что он не крал... И следователь мне поверил, только сказал, что для формальности я должна разрешить им придти к нам домой и проверить, а потом они Сашку отпустят... Вот я и написала заявление...
- Не плачь, Наташа, - тихо говорит Александра Фёдоровна. – Ты не виновата... Откуда тебе было знать все их хитрости? И потом, они бы всё равно пришли рано или поздно с обыском. Это я виновата... Я ничего не знала, чем он занимается. Перестала его контролировать... Ведь, как женился, он стал спокойнее. Ты хорошо на него влияла. Я думала, что он перебесился... В институт поступил, я его в исполком устроила... А оно вон как вышло... Теперь решай, будешь ли со мной тащить этот крест дальше?
- Буду, Александра Фёдоровна. Вас в такой беде не оставлю. Как-нибудь вместе попробуем его вытащить.
- Спасибо тебе, Наташа, - сказала она и вновь заплакала...
Свободное копирование
