Художественные фильмы - 13

«Декалог» / Decalogue (1988) (окончание)

Чем отличается кинофильм от телефильма? Не думаю, что телезритель глупее кинозрителя. Телевидение находится в таком плачевном состоянии не потому, что зритель на самом деле идиот, а потому, что так кажется редакторам. В этом и состоит проблема. В меньшей степени это относится к английскому телевидению, в большей – к немецкому, французскому, польскому. В английском телевидении очень сильны образовательные тенденции. Особенно серьезно представлена культура на Би-Би-Си или четвертом канале – тонкие репортажи, глубокие документальные фильмы, нередко посвященные отдельным людям и судьбам. А вот, например, американское телевидение своих зрителей считает дураками. Я отношусь к телезрителям так же серьезно, как к кинозрителям. И поэтому не вижу особых различий между теле- и киноповестованием.

По сути дела, разница в том, что телефильм всегда имеет меньший бюджет. Поэтому его нужно снимать быстрее и, следовательно, он получается немного небрежнее. Постановки всегда проще, а планы крупнее, потому что общие планы требуют большого количества декораций. Стало почти правилом, что телевидение – это взгляд вблизи. Думаю, это связано в основном с финансовыми причинами. Иногда я смотрю по телевизору какой-нибудь американский фильм, сделанный на широкую ногу. Может быть, не в деталях, но впечатление он производит не меньшее, чем в кино. Что же тогда невозможно смотреть по телевизору? Например, «Гражданина Кейна», требующего большей сосредоточенности, чем это возможно перед телевизором.

Принципиальная разница между теле- и кинозрителем в том, что в кино зритель смотрит фильм вместе с другими людьми, а дома чаще всего в одиночестве. В кинотеатре напряжение возникает между экраном и всем залом, а не между экраном и отдельным зрителем. Это колоссальная разница. Поэтому я не могу согласиться с тем, что кино – просто механическая игрушка.

Теоретически фильм – всегда 24 кадра в секунду. Но в огромном кинотеатре - в прекрасных условиях, при большом экране, с отличным звуком, когда в зале сидит тысяча зрителей, - создается некое напряжение, устанавливается определенная температура. И тогда уже это другой фильм, нежели когда его показывают в маленьком вонючем кинотеатре на окраине, куда забрели всего четыре человека, один их которых к тому же похрапывает. С этой точки зрения фильм – штучный товар, а каждый сеанс, несмотря на то, что пленка остается той же – неповторим.

В целом это и есть основное различие между теле- и кинофильмом. Хотя, конечно, существует и специфическая стилистика телефильма – телевидение уже приучило зрителя к определенным приемам. Я не имею в виду идиотизм, упаси Боже. Но например, каждый вечер или раз в неделю к нам в гости с помощью телевидения приходят одни и те же люди – такова стилистика сериала. Люди привыкли, это начинает нравиться им так же, как семейные визиты или воскресные обеды с друзьями. Конечно, герои должны их привлекать. Американцы об этом очень заботятся.

 Сериал должен удовлетворить потребность встречаться с друзьями или хорошими знакомыми. «Декалог» - это не сериал, а десять абсолютно независимых фильмов, хотя иногда в них и появляются знакомые герои. Необходимы сосредоточенности и внимание, чтобы их узнать, заметить, уловить между ними связь. Если смотреть эти фильмы раз в неделю, это практически невозможно. Поэтому я всегда просил показывать части «Декалога» хотя бы дважды в неделю, чтобы люди имели возможность заметить эти связи. Конечно, это означает, что я допустил определенную стилистическую ошибку, но я и сегодня поступил бы точно так же: для меня важно, чтобы каждый из этих фильмов был самостоятельным.

Раз уж мы заговорили о традиции и стилистике, необходимо сказать еще об одном: в кинотеатре, каким бы он ни был, человек всегда более сосредоточен: ведь он заплатил за билет, предпринимал какие-то усилия – садился в автобус, может быть, взял зонтик, потому что шел дождь, торопился, чтобы успеть к определенному часу. Наконец, он усаживается в кресло и за потраченные деньги и усилия готов получить некие особые переживания. Это главное. Он в состоянии увидеть более сложные связи между героями, уследить за тонкостями сюжета, оценить детали постановки и так далее. В телевидении всё иначе. Человек сидит в своей квартире и живет тем, что происходит вокруг: подгорает яичница, закипает чайник, звонит телефон, ребенок не хочет учить уроки – дел полно. Следовательно, телевидение требует более медленного темпа повествования и неоднократных повторов. Нужно, чтобы человек, который на минутку вышел – в ванную или на кухню, - не выпадал из происходящего на экране. В «Декалоге» я этого не учитывал – вот вам и еще одна ошибка. Но опять же – снимай я «Декалог» сегодня, всё равно бы ее повторил, что не мешает считать это своим промахом.

Почти все десять фильмов сняты разными операторами. Это была моя идея, и я очень ею горжусь. Мне казалось, что каждая из этих историй требует своего стиля повествования. Идея была исключительной! Операторам, с которыми я уже работал раньше, я давал возможность выбора. Для тех, с кем пришлось работать впервые, я подбирал фильмы, казавшиеся мне подходящими и интересными именно для них, чтобы они могли наиболее полно проявить свои способности, изобретательность, талант, ум.

 Это был необыкновенно любопытный опыт. Почти все части «Декалога» сделаны разными операторами – только один работал на двух фильмах. Самому старшему оператору было за шестьдесят, а самому младшему, недавнему выпускнику киношколы, кажется, около двадцати восьми. Разные поколения с совершенно разным опытом, разным отношением к профессии. А в то же время, при всех различиях, эти фильмы образно, с точки зрения операторской работы, похожи. Несмотря на то, что один снимает ручной камерой, другой со штатива; тот использовал одно освещение, этот – совсем иное. То, что фильмы похожи, кажется мне доказательством существования некоего духа, характера сценария. И если оператор умен и талантлив, то, какие бы средства он ни использовал, неизбежно этот дух уловит. И тем или иным образом, благодаря тому или иному повороту камеры, тому или иному освещению – этот дух в фильм проникнет.

В «Декалоге» я впервые предоставил операторам такую свободу: каждый мог работать так, как считал нужным, - хотя бы потому, что у меня уже просто не хватало сил. Впрочем, я рассчитывал на ту энергию, которую порождает свобода действия. Перестань человека ограничивать – и появится энергия: получив широкое поле деятельности и массу возможностей, он попытается найти лучший вариант. Так я и поступил. Каждый сам решал, где и как установить камеру, как ее использовать. Конечно, я мог соглашаться с этим или нет, но в конце концов принял почти все идеи – то есть основные операторские, структурные, режиссерские решения. И всё равно – фильмы словно сняты одной рукой. Любопытно...

При работе над этим фильмом я впервые столкнулся с таким количеством актеров. Многих прежде я вообще не знал, но оказалось, что это и не важно, потому что они не мои актеры. Бывает так, что актер кажется тебе великолепным, но во время работы оказывается, что он мыслит на другой волне. Ведь сотрудничество – это просто своего рода обмен информацией. Ты просишь актера сыграть так или иначе, он играет, но из этого может ничего не выйти. В то же время, я познакомился с актерами, которых раньше не знал, но которые, как оказалось, мне необходимы. Это и опытные мастера старшего поколения, и молодые, в «Декалоге» только дебютировавшие.