«Покой» был телефильмом, снятым по чьему-то рассказу, герой которого только что вышел из тюрьмы. Хотя сценарий от рассказа сильно отличался.
Рассказ этот я выбрал из-за одного персонажа. Я решил, что его характер можно изменить так, чтобы эту роль сыграл Юрек Штур, с которым я познакомился на съемках «Шрама». Уже тогда мне хотелось снять фильм специально для этого великолепного актера. Так я и сделал – это был фильм, сделанный под Юрека Штура.
«Покой» не имеет ничего общего с политикой. Это просто история человека, который хочет совсем немного, но даже эту малость не может получить. Там, правда, есть забастовка, из-за чего фильм не показывали шесть или семь лет. Но сама история вовсе не о забастовке.
Герой фильма – парень, который, выйдя на свободу, работает на маленькой стройке. В качестве рабочей силы туда привозят заключенных. Именно к этой сцене телевидение предъявило претензии. Заместитель председателя был очень умным и ловким человеком. Он пригласил меня к себе, и я понимал, зачем. Подходя к зданию телевидения, я заметил, что на трамвайных путях работают заключенные, одетые в обычную тюремную одежду, а вокруг стоят охранники с автоматами. Я вошел в кабинет. Зампредседателя заявил, что «Покой» ему очень понравился, и высказал весьма продуманное мнение об этом фильме. Похоже, фильм ему и правда понравился. Мне польстили, и я ждал продолжения – ясно, что вызывали меня не ради комплиментов. И в самом деле. Зампред сообщил мне, что он, к сожалению, вынужден потребовать убрать некоторые сцены. Фильму это не повредит – наоборот, он станет более динамичным. Среди прочего он назвал и сцену с заключенными на стройке. Я спросил, в чем дело. «В Польше, - сказал зампред, - заключенные не работают за пределами тюрьмы. Это запрещено конвенцией...» - и назвал какую-то международную конвенцию. Я попросил его подойти к окну – он подошел. Я спросил, что он видит. Он сказал: трамвайные пути.
- А на путях? Кто там работает?
Он пригляделся.
- Заключенные, - произнес он спокойно. - Они работают здесь каждый день.
- Значит, в Польше заключенные работают за пределами тюрьмы, - заметил я.
- Конечно, ответил он. – И именно поэтому сцену вы уберете.
Примерно так выглядели подобные беседы. Эта была еще сравнительно пристойной. Я вырезал сцену с заключенными и несколько других, но фильм все равно много лет пролежал на полке. А когда вышел на экраны, стал историческим – Польша менялась слишком быстро.
После этого разговора прошло уже четырнадцать лет. Вчера, проезжая через маленький городок, я притормозил – ремонтировали дорогу. И, как в плохом сценарии, ремонтировали ее люди в тюремной одежде. Рядом стояли охранники с автоматами. Сегодня я уже могу снять об этом фильм.
Свободное копирование
