В Харбине было несколько высших учебных заведений: Педагогический институт, Ориентальный институт, Политехнический институт и Юридический факультет (юрфак), в котором было два отделения — юридическое и экономическое, с программой, построенной по европейскому образцу. Курсы велись на русском и китайском языках.
Я выбрала экономическое отделение Юридического факультета. Это казалось наиболее практичным и прямым путем к получению работы. На всякий случай, однако, я записалась на оба отделения — экономическое и юридическое. Это должно было удвоить мои шансы на будущее устройство. Впрочем, оказалось, что выбор на самом деле не имел значения. Не прошло и года, как японские войска вошли в Маньчжурию и заняли Харбин.
Как-то утром мы рано проснулись от гула артиллерийского обстрела. В нескольких местах на город упали бомбы, и через несколько часов война закончилась. Оказывается, японцы уже давно готовили это нападение. Они были хорошо оснащены и хорошо организованы, и китайские войска не могли долго сопротивляться.
Из окон нашей спальни мы видели, как предусмотрительные китайские солдаты бросали оружие и военную форму в кусты и торопились в город, чтобы слиться с толпой гражданских лиц. Японская оккупационная армия вошла в Харбин и водрузила японские флаги на всех официальных зданиях. Городом теперь управляло японское военное командование, и управляло сурово.
Большинство иностранных консульств отослало своих сотрудников и всех граждан своих стран домой. Для русских японцы создали специальное Бюро по делам русских эмигрантов, которое вскоре взяло на себя зловещую роль решать, кто «достоин доверия» и заслуживает определенных привилегий, а кто является потенциальным «врагом японских интересов». Подозревали всех русских, имевших ранее связи с СССР, и наша семья попала в эту категорию. Состоятельные бизнесмены и их семьи, намеревавшиеся уехать из Харбина, тоже считались потенциальными «врагами» и испытывали немало трудностей, пытаясь получить выездные визы.
Русская эмигрантская община в Харбине состояла из многих политических групп и течений, от монархистов до социалистов. Российскую фашистскую партию, поддерживаемую теперь японской армией, создал в 1925 году молодой, харизматический ее вождь Константин Родзаевский. До 1932 года фашисты были небольшой, плохо организованной группой молодых людей, открыто проповедовавших антисемитизм и часто провоцировавших уличные драки. Японцы предложили Родзаевскому свою поддержку. Они подстрекали его набирать молодых русских эмигрантов в армию освобождения их родины. Родзаевский и его группа получили как политическую, так и финансовую поддержку, им выдавали форму и армейские сапоги, и они маршировали по Харбину, приветствуя друг друга фашистским салютом.
Идея освобождения родины от коммунистов импонировала многим русским эмигрантам, и престиж и популярность фашистской партии возрастали. Не приходится и говорить, что японское командование преследовало собственные цели и часто использовало молодых русских фашистов в качестве исполнителей сомнительных операций. Некоторые русские интеллектуалы в нашей общине, поддерживавшие фашистские идеи, были сторонниками теорий Муссолини о корпоративном государстве. Два влиятельных профессора-юриста, у которых я слушала лекции, считали, что фашизм позволит определить экономическое и политические будущее России.
Свободное копирование
