***
Когда плод поспевает, он падает.
Кирпичный домик, который построил себе Арман, рухнул.
Дело Лебоди нанесло ему смертельный удар.
Новость об аресте Жака Сэн-Сэра, точно удар грома, поразила Париж. Я стояла совершенно в стороне от событий и не знала их тайных пружин; и только спустя время, когда Абель Эрман сделал Сэн-Сэра героем драмы и когда появилась остроумная книга Мориса Тальмейера "Журнальные воспоминания", я поняла, с какой высоты несчастный упал и что представляло из себя это тревожное существование, в основании пустое, эта погоня за золотом, наслаждениями, властью, почетом, которая должна была привести его к позорной гибели.
Тальмейер великолепно изобразил загадочного, почти таинственного Сэн-Сэра, о котором ходили бесконечные истории, достоверность которых было трудно проверить, но которые держали парижан в нервном напряжении, танцующим на канате и держащим шест уверенной рукой, в то время как внизу жадный до зрелищ "весь Париж", затаив дыхание, следил за его движениями.
Напряженность наслаждения зрелищем тем сильнее, что тот человек наверху принадлежит к их же обществу, что они только что пожимали ему руку и еще вчера сидели и наедались за его столом. И они знают, что он должен упасть, знают, что канат подрезан, что для него нет спасения.
И он упал.
Удовлетворенная, изящная толпа разошлась.
Человек погиб, но "дело Сэн-Сэра" еще в продолжение многих месяцев доставляло материал для оживленных бульварных толков.
Свободное копирование
