27 мая.
Встретил в Кремлевке Б.И. Россинского.
- Ты зачем сюда? Больше дела - и врачи не нужны. Я всем интересуюсь, даже астрономией и медициной. Поэтому - и к врачам не обращался. И ты не ходи.
Вышел из поликлиники и на стоянке столкнулся с Кокки, Ильюшиным, и бывшими с ними Максимом Максимовичем Литвиновым и Яковом Захаровичем Сурицем (наш полпред в Бразилии). Все в штатском. Ильюшин, кажется, еще ниже, чем обычно, дипломаты - седые, пожалуй, даже важные. Поздоровались.
- Ты что нас забыл совсем, - попенял Ильюшин.
- Да вот все хочу посмотреть твою новую машину.
- Едем сейчас, - предложил он. - Немедля. Садись с Володей.
Поехали. Володя за рулем своего «Бьюика», Ильюшин ведет свою машину, с ним же дипломаты. Володя гонит - «надо чехлы снять с кресел, пока старики тянутся». От Кремлевки до аэродрома - за 5 минут! Шофер он чудесный, расчет точнейший, реакция мгновенная. На спидометре - 80-100. Обгоняет впритык. На баранке - одна рука. У переезда к ул. Расковой внезапно выскочил и завернул грузовик. Я думал - в машину. Володя так спокойно про себя говорит: «Ну, и куда? Сюда что ли?» - и на всем скаку свернул вправо по бровке тротуара.
- Да, знаешь, - сказал он между прочим, - Я позавчера горел на этом хреновом «Забеле». Летим, вдруг Павел (брат) говорит: «Горим!» «Где?» (Он рассказывает так, как будто в полет просто из любопытства поинтересовался где горит. Впрочем, он настолько спокоен и привычен в воздухе, что психологически, видимо, так и было). Смотрю - из правого мотора так и хлещет пламя. Ну, начали тушить пожар - раз горит, надо потушить. Погасили в воздухе, а мотор-то не хочет работать. И так его, и сяк - нет. Плюхнулись в Саранске.
- Никуда сегодня не летишь?
- Да особенно и некуда. Сегодня пару полетов сделаю, а вот завтра надо смотаться в Астрахань на денек.
Приехали. В стороне от кольцевой дорожки, на площадке у ангара стоит громадная четырехмоторная машина - «Ил-18». Это и есть - оно. Я помню, как зимой прошлого года я ночью как-то ехал от Кокки и у Академии нам перегородил дорогу фюзеляж - его везли на аэродром. Он был в два раза шире шоссе, и мой шофер все уверял меня, что это дирижабль. Так он и выглядел действительно.
Светлозолотистая металлическая обшивка. Могучие моторы (Швецова, по 200 л.с., новые. «Ресурс у них маловат - 25 часов, я из них выжал 40, хорошие, не хуже американских», - говорит Володя.)
Высокие, убирающиеся ноги, далеко выдающаяся летная рубка.
По высокой стремянке (на 2 этажа) влезли в пилотский отсек, так как у двери в пассажирскую кабину работали. Вскоре приехали и дипломаты. Кабина театральный зал.
66 мест. По 5 кресел в ряд и бесконечные ряды. Кресла удобные, откидные, с движущимися подголовниками. Трубки люминесцирующего света вдоль бортов и плоские тюльпаны в центре. Трубы кондиционного воздуха. Полки для ручных вещей, карманы на креслах для мелочи. Багаж - в пузо машины. Три уборных. Буфет. Просторно, воздуха
- полно. Обогрев. Ковры на полу. Приятная обшивка. Радиола. Светящиеся указатели. Громкоговоритель от пилота.
Две радиостанции (рубка между пассажирами и пилотом). С особым удовольствием Кокки показал мне пилотскую рубку. Великолепный обзор. Два управления. Автопилот. Телефон.
- Да ты сядь, погляди, как удобно.
Я сел в кресло и сразу захотелось нажать педали и подвигать рычажки. Приборов, ручек, стрелок - без числа.
- И ты их все знаешь? - пошутил я. - Какой ты умный!
- А ты думал?!
Все сделано культурно, чистенько, аккуратно.
- Можно с такой машиной выходить в люди? - спросил я Литвинова.
- Не стыдно куда угодно прилететь, - ответил он. - Тут мы догнали Америку.
Ильюшин рассказал, что у него разработано 4 варианта этого самолета: на 66 мест, спальный - на дальние расстояния - на 32 места, салон и еще какой-то, кажется, на 12 мест.
- Высота? - спросил Суриц.
- 10 000 метров. Кабина герметичная. Но, на всякий случай, будет и индивидуальное кислородное питание - баллоны под креслом.
- Скорость?
- рейсовая - 400 км/ч. На высоте 300-450 км/ч. На 7500 (после того, как поставят нагнетатели) - 500 км/ч. Владимир Константинович ходил в Ленинград и обратно за 3 часа. Вот думаем поставить ее на линию Москва - Сочи. Путь туда займет 3.5 часа, а сейчас на «Дугласе»- 5 ч. 50 минут.
- Добавьте к этому, - сказал Кокки, - что она дешевле летает, чем «Дуглас», берет на человека меньше бензина. Спокойнее в полете. В Аэрофлоте стонут: дайте нам ее скорее на Ленинград, и мы снизим цену до железнодорожного билета.
- Радиус с полной нагрузкой? - спросил я.
- 3000 км.
- То есть: все средние расстояния?
- Вполне, - улыбнулся Кокки.
Суриц только что прилетел из Бразилии. Он летел через океан на одном самолете (кажется, «Консолидейтед»), через Европу до Хельсинки - на другом, и оттуда - на третьем - на «Дугласе». Он говорит, что «Ил-18» вполне с ними равняется и даже лучше.
Обратно повез меня Ильюшин. Ехали вместе с дипломатами. Ильюшин сказал, что хочет написать об этом самолете сам в «Правду». Я одобрил, он обещал в ближайшие дни завести к Поспелову статью. Суриц расспрашивал меня что стоит посмотреть в театрах. Я порекомендовал «Глубокие корни» у Вахтангова и «Русский вопрос» Симонова.
- Я читал пьесу. Она очень плакатная, там нет драматургического элемента, действия, - сказал он. - Хотя очень жизненна. Вот и в Бразилии сколько угодно таких жуков.
Я сказал, что приезжают грузины.
- А Хорава тоже? - спросил он. - Вот бы посмотреть его в «Отелло».
Рассказал я ми, как были недавно у нас англичане-журналисты. После осмотра редакции они вежливо спросили:
- Есть ли в редакции Красный уголок?
- Есть, - ответил Сиволобов и повел их в Дом Культуры. Они обалдели.
Дипломаты смеялись от души.
Свободное копирование
