Караван поехал по Абаранской дороге чрез Аштарак. Купец приказал своему работнику взять от меня мою ношу и положить на лошадь; я шел с одним только ружьем. Отошедши версты на три от своего селения, я благословил бога, что избавился оттуда, ибо по тогдашнему опасному времени знал, что на такое расстояние преследовать меня не будут. Караван остановился в Георгиевском монастыре, где я жил у Карапета. Аштаракские жители также выбирались в свои пещеры, находящиеся в неприступных каменных высотах реки Карпи, или, яснее сказать, в боках пропасти, по которой течет оная река при Аштараке. В пещеры сии не иначе можно входить, как по веревкам на блоках и точно так, как обыкновенно штукатурят и красят большие дома, поднимая штукатура на веревке в ящике. Между тем человек по десяти и более назначаются посуточно в селении быть караульными; наведываться по окрестностям от проезжающих или проходящих о обстоятельствах и примечать за нашествием неприятеля. -- Из числа сих караульных случилось быть одному молодому аштаракцу, которого я учил грамоте. Он был из хорошей фамилии и малый не дурак. Пришедши к нам в монастырь с прочими узнать, что делается и что слышно в Ериване или у нас, известно ли о неприятеле и прочее, он рад был нашему свиданию, расспрашивал о моих обстоятельствах и о намерении, куда хочу ехать. На другой день обещал принести мне из селения несколько провизии на дорогу. Я считал себя совершенно уже свободным и отнюдь не воображал повстречаться с кем-либо из нашего селения, как на другой день вдруг появился мой брат в числе десяти человек. Они за сто рублей взялись проводить одного отставшего от нашего каравана купца и настигли нас в монастыре; но мой брат сказал мне, что он приехал собственно только за мною, и потому упрашивал и требовал, чтоб я возвратился с ним в селение, Я, напротив того, убеждал его оставить меня с покоем, не возвращать опять к мучениям и не срамить в караване как беглеца; но он хотел непременно, чтоб я исполнил его требование. После сего не оставалось мне ничего более, как дождаться моего аштаракского приятеля, и нарочно стерег, чтоб поговорить с ним наедине. Не прошло часа, как он приехал с обещанною провизиею. Я встретил его за монастырем, уведомил о приезде брата, и о его требовании и просил, чтоб он в доказательство дружбы своей постарался меня выручить из сих хлопот и избавил бы от брата. Друг мой охотно за сие взялся, поскакал обратно в свое селение и, подговорив наперед человек до тридцати удальцов, своих товарищей, вступился потом за меня и уговаривал брата оставить меня в покое, представляя ему, что он из одной только прихоти хочет подвергнуть меня стыду и возвратить к страданиям. Я также говорил ему, что еду на чужую сторону не с тем, чтоб забыть его и мать нашу, но с тем, что если буду благополучен, то все свои приобретения разделить с ними и успокоить их. Но брат, не зная и не ожидая того, что мною приняты решительные меры, упорствовал в своем требовании и не убеждался никакими резонами. Тогда аштаракский мой друг сказал ему: "Ну так послушай же: когда ты не хочешь согласиться на то по доброй воле, так после не пеняй, если мы обратимся к другим средствам. Пусть брат с тобою возвратится; но он недалеко уйдет от монастыря; вас только десять человек, а у нас готово тридцать; мы на вас нападем, изрубим всех в куски и дадим ему свободу ехать туда, куда хочет". -- Брат мой увидел тогда свою слабость, безумие и удовольствовался только укоризнами, что я обманул его, присоветовав ему жениться, и, обещавшись сделать то же, теперь оставляю его одного. Я старался его утешить всевозможными уверениями о моей любви, непременном усердии и с тем распрощался. Но благодаря усердного моего друга за важную его услугу, обещал ему при случае, если буду в состоянии, доказать мою благодарность также самим делом.
Свободное копирование
