Между тем как я находился у Карапета, он был во ожидании, что я пойду в духовный чин, чего он желал чрезвычайно и о чем сделал мне предложение вскоре по моем к нему прибытии. На первый раз я отозвался, что мне должно испытать себя, измерить свои силы и наперед предуготовиться совершенным образом, чтоб быть достойным носить оное звание.
-- В другой раз отговорился моим несовершенством, которое в себе еще чувствовал, и Карапет снисходил всему, а напоследок в день вознесения, когда он хотел посвятить меня в диаконы, я притворился больным, и так посвящение меня отложено было до другого дня. Но в последующие дни я едва не отделался и от посвящения, и от самого Карапета женитьбою по следующему обстоятельству.
К ериванскому хану вошло множество жалоб от молодых армян и персиян, что отцы не хотят отдавать за них в замужество дочерей своих иначе, как за знатную сумму, которую бы они заплатили за них наперед, что, впрочем, по тамошнему краю есть дело обыкновенное; но требования отцов были столь неумеренны, что женихи и родственники их никак не в состоянии были оных выполнить. -- Таковое корыстолюбие как вредное для благосостояния целых обществ и собственно тираническое для молодых людей, конечно, долженствовало быть тотчас истреблено, и хан сделал такое распоряжение, которое принесло ему весьма много чести и заслужило общую благодарность молодых людей обоего пола. -- Он по всем селениям своего владения разослал повеления, чтоб каждое из них доставило к нему в сераль лучших девушек под опасением наказания за утайку. Повеление сие и нарочито разнесенный слух, что будто бы с тем вместе разосланы от него и шпионы, коих, однако, не было, столь устрашили всех отцов, что наперерыв старались искать дочерям своим мужей, дабы только не допустить их сделаться бесчестными жертвами ханского сластолюбия. -- В нашем селении Вагаршапате, сколько мне известно, в одни сутки обвенчано было до 200 пар, одними только священническими свидетельствами, поелику толикого числа браков тайно и в короткое время совершить настоящим образом вовсе невозможно, каковым образом поступили в прочих местах.
Сей счастливый оборот дела в числе прочих пал было и на меня в Аштараке. У одного не весьма зажиточного жителя была дочь первая красавица из всех аштаракских девушек. -- Со всею скоростию требовали от нее ответа, какого бы она желала иметь своим мужем. За нее сватались трое тамошних молодых людей. Правду сказать, я также ее любил, часто ходил к ним в дом и был известен за отличного из всех молодых людей сколько по моей учености, столько и по мнению, что я должен быть богат, а притом был первый человек и любимец у епископа. Я очень видел все сии преимущества, но, однако, мало помышлял о женитьбе, как между тем помянутая красотка избрала меня в женихи и просила родителей со всею убедительностию постараться, чтоб я был ее мужем. Отец тотчас прибегнул с просьбою к тамошнему священнику, чтоб принял на себя труд сего дела. Священник чрез мужа старшей дочери сего аштаракца прислал ко мне письмо с предложением о браке и представлял мне некоторые выгоды, о которых сам он будет стараться.
Священник тем охотнее взялся состряпать мою свадьбу, что сам не менее интересовался мною и целил пристроить меня к тамошней церкви по совершенному моему знанию церковного порядка и служения, в чем сам он, как я заметил, не весьма был сведущ. И вправду сказать, из всех в тамошних местах грамотеев я лучше читал и знал церковный порядок, сколько можно видеть из вышеписанного, что везде, куда я ни приходил, отличался и заслуживал от одних уважение, от других зависть, а от иных побои. Письмо от священника получил я вечером и сделанному предложению по опрометчивости обрадовался. Желая уведомить о сем брата, чтоб он находился при моей свадьбе, тотчас нашел расторопного человека и написал к брату в Вагаршапат письмо, чтоб поспешил ко мне приехать в следующий же день. За доставление письма сего, так как надобно было в оба конца пройти верст до 80, заплатил я наперед 72 пары, что составит 120 копеек. Монастырские ключи были у меня, и потому, без затруднения вышед из монастыря, поздно вечером пришел в Аштарак и явился к священнику.
Между тем помянутые сватавшиеся три молодца, проведав, что желаемая ими невеста идет за меня, прибегли к тамошнему голове, представили обиду свою, что чуждый человек отнимает у них невесту и что я, быв епископом назначен в духовное звание, хочу жениться скрытно от него. -- Голова дал им позволение: если я нахожусь у них в селении, то, сыскав, хорошенько меня побить и потом представить к нему, а он препроводит меня к епископу. -- Трое женихов прямо и едва не вместе со мною попали к священнику; но сей, сведав о жалобе и намерении недовольных, успел прежде меня спрятать, и, таким образом, той же ночи принужден я был возвратиться в монастырь и остаться холостым. Голова между тем не преминул на другой день явиться к Карапету и рассказать обо всем. Он не хотел верить, а я оправдывался даже и тогда, когда почти все селение противу меня свидетельствовало. Напоследок Карапет поверил больше свидетельствам, нежели мне; укорял в обмане и жестоко меня бранил. Как бы то ни было, но слава богу, что я остался холостым и свободным. Правда, я был бы священником, а священникам жить у нас довольно хорошо; их весьма уважают, как, напротив, при встрече с монашествующим и часто даже пред самим епископом никто не хочет снять шапки. -- Я не знаю, что бы придумал Карапет со мною сделать, дабы меня у себя удержать, но знал наверное то, что мне отделаться от него надлежало бегством. -- Однако новое обстоятельство по пробытии моем у Карапета около двух месяцев предупредило и то и другое и заставило бежать не меня одного, но и всех жителей и монахов, оставив одни стены. На третий день после того как уничтожилось свадебное мое намерение, вдруг прислано было от ериванского хана повеление, чтоб жители области для безопасности своей, забрав свои имущества, удалились по известным убежищам, ибо дошел слух, что шах идет с войсками на Ериван.
Свободное копирование
