В воскресенье вечером ко мне в редакцию пришёл представитель петроградской группы бывших уголовных П. Б. Килаберия. В руках у него был номер "Новой жизни".
Взволнованно он сказал мне:
-- Мои товарищи побоялись идти к вам после этого доноса. Но я всё-таки пришёл.
-- Я так и думал, что газетная травля испортит нашу беседу. Газета не постыдилась моё желание по-человечески подойти к бывшим "преступникам" -- изобразить как организацию какого-то "тёмного дела". При таких условиях я ждал сегодня не представителей уголовных, а представителей милиции!.. Спасибо, что пришли...
Разговор наш длился часа полтора. Несмотря на указание "Новой жизни", милиция не явилась. А жаль! Было бы очень поучительно представителям власти послушать то, что говорил мне "преступник".
-- Нет, ещё не пришло время для справедливости, -- сказал мне Килаберия, -- если человек попал в тюрьму, стал "уголовным" -- все думают, что он перестал быть человеком. Но тогда уж лучше убивать в тюрьме. А то нас выпускают -- а выпустив, никто не поддержит, чтобы мы смогли стать честными людьми. И вот теперь, когда мы сами хотим взяться за дело, сорганизоваться в целях самопомощи и нравственной поддержки друг друга, -- общество к нам проявляет полное равнодушие, власть -- недоверие, печать -- вражду...
Но ведь нельзя бороться с преступностью одними репрессиями. Нельзя выпустить уголовного из тюрьмы и надеяться, что он без всякой поддержки заживёт честной жизнью...
Килаберия грузин. Он говорит, искажая русскую речь. Но глаза, мимика, тон речи -- дополняют не высказанное словом.
Мы распрощались с Килаберией друзьями. И я от души пожелал ему успеха в великом деле. Ибо мы очень ловко умеем сажать людей в тюрьму, но исправить человека, поддержать его -- на это нас не хватает. Пусть сами "преступники" проявят самодеятельность и начнут исправлять свою жизнь. Поверьте, немало людей "каторжного типа" ходит на свободе и немало неповинных или случайно согрешивших попадает в тюрьму -- и грешно нам клеймить их позором навсегда. Пусть безгрешные сотрудники социалистических газет иронизируют и думают, что они очень "ядовиты", когда называют меня "другом всех уголовных". Если бы они знали, как я бы хотел заслужить это звание.
Да, я хотел бы быть другом уголовных. И если Бог поможет и я сделаюсь (после войны) тюремным священником -- "каторжником-добровольцем", я постараюсь и на деле показать этим самым несчастным, а не самым плохим из людей, что я воистину их друг.
1. Сын мещанина г. Казани.
2. Обучался в частн. гимназии Креймана в Москве и 3 курса Московского Университета, имею об образовании удостоверение.
3. Женат первым браком на девице, дочери священника Евгении Сергеевне Красновой, православной.
4. Исповедания православного, с раскольниками и сектантами в религиозном общении не состою.
5. В преступных политических делах не замешан, к тюремному заключению присуждаем не был, и вообще дел, препятствующих посвящению в духовный сан, не имею
6. Болезням заразительным и неизлечимым не подвержен и телесных недостатков, препятствующих священнодействию, за собою не имею.
7. Рукоположения во священный сан ищу для славы Божией и спасения душ, с искренним намерением послужить святой Церкви, как святых Отцев правила, церковные уставы, Духовный регламент и действующие церковно-государственные узак
онения повелевают.
Для сего обязуюсь:
а) Всякое священнодействие и молитвословие совершать по чиноположению церковному, с благоговением, довольствуясь добровольным за то даянием от своих прихожан, а в воскресные, праздничные и высокоторжественные дни без уважительной причины не опускать богослужений -- не только литургий, но и положенных по уставу служб;
б) Утверждать своих прихожан в истинах веры и благочестия, проповедуя им Слово Божие "благовременно и безвременно
", всеми способами содействовать обучению детей их истинам веры и благочестия -- чрез открытие приходских школ и преподавание Закона Божия;
в) Дом свой правити, т. е. воспитывать своих детей и содержать домашних своих, как то подобает служителю алтаря, и не давать их поведением поводов к соблазну прихожан, а также иметь попечение о вверенном мне клире, вдовах и сиротах;
г) В св. алтаре и храме буду держать себя, как того требует святость места, внушая уважение к святыне и другим;
д) В проходимом служении вести себя буду благочестно, достойно высокому своему званию, опасаясь, как бы не уронить оное или не причинить верующим соблазна своим недостойным поведением;
е) Одежду буду носить только присвоенную духовному званию, скромную и приличную, волос и бороды не стричь, соблюдать установленные Православною Церковию посты, никаких зазорных поступков -- нетрезвости, картёжной игры, табакокурения, посещения театров, вымогательства и тому подобных -- допускать не буду;
ж) О благолепии храма и правильном ведении церковного хозяйства обязуюсь иметь постоянное попечениё и без уважительной причины перепрашиваться в другой приход не буду;
з) Памятуя, что священнослужитель без воли своего епископа ничего не совершает, обязуюсь все распоряжения своего духовного начальства исполнять беспрекословно, а равно и все церковные документы вести в надлежащем порядке;
й) Ни к каким политическим обществам без разрешения власти и благословения епископа своего принадлежать не буду;
и) Ставленую грамоту буду благоговейно хранить и всегда содержать в памяти;
к) Для постоянного напоминания о принятом мною высоком звании, чтобы возгревать в себе дар благодати священства, кроме богослужения и таинств, обязуюсь упражнять себя чтением Слова Божия, святоотеческих творений и прочих духовных писателей. А для сего обязуюсь иметь нижеследующие настольные книги: святую Библию, Книгу правил святых Отец и Соборов и Книгу о должности пресвитеров приходских, а по возможности и творения св. Иоанна Златоустого, св. Василия Великого, св. Тихона Задонского;
л) Копию с настоящего допроса обязуюсь иметь и хранить у себя для постоянного руководства, почему оправдываться неведением своего долга не буду и присягу, данную мною перед духовником, на исповеди, а равно и врученные мне грамоту и Поучение святительское к новопоставленному иерею, твёрдо хранить обязуюсь .
Ввиду моего отъезда на фронт -- переписка с друзьями, которую я вёл почти два года, должна оборваться...
Не поминайте лихом!
Статьи мои по-прежнему будут печататься в газете и возможно будет "не потерять меня из виду", а я, с своей стороны, надеюсь, что окрепшая за два года дружеская связь даст мне возможность по окончании войны собрать всех друзей в одну общую семью, в одну "духовную организацию", о которой я мечтал, называя её "Новая Земля".
По-прежнему я считаю создание такой организации "делом жизни" -- и если теперь, приняв сан священника, иду на войну -- то не потому, что "отказываюсь" от своих недавних планов, а потому, что в данный момент считаю главной задачей для каждого человека отдать силы свои на спасение страны от германского ига. Мне не по душе было бы идти на войну с винтовкой. И я пойду с крестом. Ибо такова моя вера.
Но если останусь жив и благополучно вернусь с войны, я снова примусь за осуществление намеченных планов, о которых вы знаете:
1) Буду читать лекции под общим названием "Народный университет".
2) Буду издавать "Новую Землю".
3) Создам "свободный приход" -- т. е. организацию, спаянную не только единством внешних задач, но и единством духовной жизни.
Всё это в будущем. А пока примите мой прощальный дружеский привет и пожелайте счастливого пути и скорого счастливого возвращения.
Свободное копирование
