Я нахожусь в большой внутренней тревоге: внешние обстоятельства мешают мне расположить время, как бы мне хотелось.
Из Москвы идут не очень утешительные вести -- Ефимовские издания затягиваются. "Взыскующих" до сих пор нет корректуры... Поездка по Волге оказывается не может состояться раньше конца мая. В виду всего этого я буду в Москве около 20 [апреля], -- а там увижу.
Мне не даёт покоя вопрос о том чем должна быть литература и что она такое -- в настоящее время я прихожу к заключению, что Вы [Булгаков] с Волжским совершенно не правы, что Вы не судьи в этом вопросе потому что сами испорчены (!). Имею данные и из области эмпиреи и эмпирии... Написал для второго номера "Взыскующих" главу под заглавием: "Нечто о литературе, смирении и авторитетности" -- Волжский будет ругаться!!
Здесь весна в самом начале, -- всюду радость какая-то, в душе словно лёд сходит, жизнь чувствуешь такую хорошую, чистую. С ума не идут слова послания "Всегда радуйтесь!" И хочется всем говорить Христос Воскрес! Но говорить людям сил нет и идёшь в лес и христосуешься с деревьями и плачешь от бесконечного счастья.
Издательские наши дела всё в прежнем положении, прямо-таки руки опускаются! Ничего писать не хочется, как подумаешь, что всё это дойдёт до читательского слуха через 3-4 месяца!
"Взыскующ." всё ещё "завтра выйдут наверное", корректур никаких новых не имеем, и первые листы "сборника" всё ещё "печатаются". Неужели же это всегда так бывает? Или мы только находимся под "чьим-то" особым покровительством!!
Я напрягаю все силы, чтобы 2-й "Взыскующ." сдать в набор в начале июня -- тогда будет надежда, что к осени он выйдет, -- предполагаемое содержание его таково: 1. Террор и бессмертие 2. Что такое "мистический опыт" 3. Наша вина 4. Нечто о литературе, смирении и "авторитетности" 5. По поводу книги Ренана "Жизнь Иисуса" 6. Социалистический сон .
Центр тяжести моей жизни лежит сейчас совсем не в литературе, и "Взыскующ." поэтому так притягивают меня к себе, что здесь, может быть и "иллюзорно", но мне чудится нечто отличное от литературы . Не подумайте, что мои "настроения" могут вредно отразиться на поисках денег для "еженедельника". Всё возможное я сделаю, это особенно облегчается предположением Францыча довольно рано приехать в Москву (он писал Галанину, что приедет в июне) .
Живу я во внешнем отношении очень тихо -- деревня, лес, речка, даже пастух на свирели играет! -- Но во внутреннем отношении со мной что-то "делается". И я чувствую какую-то странную связь этого "что-то" с своим пребыванием в Киеве...
Мне как-то в одно и то же время кажется совершенно очевидным и бесповоротным, что будет Соловьёвское общество , "еженедельник" и т. д. и что я осенью поселюсь в маленькой-маленькой пещере, как "заколоченные" пещеры в Киеве, и там беспрерывно буду в Нём, с Ним и для Него. Буду любить Его, как любишь иной раз ночью или в тихом лесу, словно жмёшься к Нему, хочется Его ласки святой, целуешь раны Его, слышишь силу Его и плачешь от восторга и счастья.
Как же это будет всё сразу? Не знаю я, но только сразу этим двояким образом и живу -- да ещё третьим, который зовётся другим, но он теперь как пёс лежит и чешется у меня в передней: я дальше его не пускаю. Он царапается, но я кричу на него: молчать! И мне жалко его униженного воя.
Я такой "тройственный союз" объясняю тем особым состоянием, которое было отчасти и в прошлом году перед началом моих "Записок стран. челов." . По возвращении с Волги я засяду за 2-ю часть -- но меня тянет уже и сейчас. Я, кажется, никогда так не чувствую своё спасение, как думая об этой вещи, -- и сейчас, дорогой мой Алексей Сергеевич, -- не назовите это гордостью -- во мне всё так ясно говорит мне, что спасение моё близко. И мне хочется зачем-то уйти в пещеру, для радости какой-то, для какого-то конца, чтобы конец стал началом. Всегда радуйтесь!
Свободное копирование
