авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Valentin_Sventsitsky » Автобиография - 20

Автобиография - 20

20.01.1905
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

   Владимир Францевич Эрн -- "Францыч", как я его звал когда-то...

   Помню незабвенные дни 1904--1906 гг., когда мы жили с ним в Москве в маленьком флигеле [1] -- так страстно увлекаясь идеалами первоначального христианства и "нищенским" движением Франциска Ассизского.

   Нам казалось, что можно жить и в Москве, как "птицы небесные".

   Как сейчас помню, входят к нам петроградские гости: проф. Карташёв и свящ. К. М. Аггеев [2].

   Оба поражены нашей "францисканской жизнью", и Константин Маркович, добродушно улыбаясь, говорит:

   -- Вот вы какие "диогены"...[3]

   Эрн был философ Божией милостью. Но он жил не мозгом, а всем существом своим.

   Начавшееся освободительное движение захватило его вполне. Он был христианином. Мне хочется сказать -- святым христианином, и потому должен был найти свою форму, религиозную, для участия в революции. И он нашёл её. По его плану началась организация так называемого Христианского братства борьбы. Помню, с какой радостью он отдавался этому религиозно-общественному служению.

   На даче под Москвой была поставлена своя типография, в которой печатались воззвания [4]. Первое из них было расклеено нами ночью по улицам Москвы -- и надо было видеть лицо Францыча, когда он с свёртком прокламаций, банкой клея и кистью в кармане уходил на это опасное предприятие! [5]

   Но ему казалась недостаточной "подпольная агитация". Параллельно с нелегальной деятельностью по его инициативе началось издание "Религиозно-общественной библиотеки", народного журнала "Стойте в свободе" [6] и, наконец, организовалось Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьёва.

   Особенно памятна мне поездка наша с ним в Петроград для подготовки "революционного выступления" Св. синода!!

   Покажется смешным? Но, смеясь, хочется плакать от умиления -- потому что теперь, более десяти лет спустя, вспоминая это, я вижу перед собой не "наивного студента", а самого верующего, самого чистого человека, которого я знал когда-либо. Он верил в чудо, как святой или как ребёнок. Мы приехали к Мережковскому. Дмитрий Сергеевич всей душой присоединился к нам. Но помню, какое странное впечатление производил на меня Владимир Францевич с своим "воззванием к епископам" рядом с В. В. Розановым, приехавшим посмотреть на двух "чудаков" из Москвы ("один еврей, другой поляк" -- так отозвался потом об нас Василий Васильевич -- хотя и то и другое неправда), -- и главное -- Фёдор Сологуб, молча, точно колдуя, помешивавший щипцами угли в камине... Для окончательного "обсуждения вопроса" было назначено совещание у Перцова.

   Были там все религиозно-философские "тузы": Мережковский, Гиппиус, Философов, В. В. Розанов, Тернавцев и др.

   Прочли воззвание.

   Мережковский стал говорить. Горячо, сильно, я бы сказал, вдохновенно. Но слишком громко. По тогдашним временам (дело происходило в меблированных комнатах) при открытых дверях говорить о свержении самодержавия было небезопасно -- и З. П. Гиппиус предусмотрительно сказала:

   -- Надо говорить потише!

   -- Я не могу говорить иначе!.. Закройте дверь, если это нужно.

   Владимир Францевич говорил после Мережковского. Тихо. Не возвышая голоса. Но, когда он кончил, я видел, что Розанов и Тернавцев смотрят на него не спуская глаз, и я прочёл в них один и тот же вопрос: "Неужели можно в наше время так искренно верить в чудо?"

   Розанов обозлился:

   -- Никто вас не послушает -- скажут, молокососы приехали учить епископов.

   А Тернавцев (чиновник особых поручений при Св. синоде) с недоброй улыбкой сказал:

   -- Нет, эти чудеса не для нас. Мы тяжёлые птицы. Сели -- и отдыхаем. Нам не хочется лететь дальше. Попробуйте -- вы помоложе. Не хотите ли, я вам устрою свидание с Саблером? -- с явной иронией закончил он.

   Мережковский вспылил:

   -- Люди приехали с святым делом, им надо, чтобы их услышала Церковь, -- а вы лезете с Саблером!..[7]

   Владимир Францевич не свершил чуда. Епископы остались немы [8]. Но он уезжал из Петрограда не с подорванной верой, а с твёрдым сознанием неизбежности долгой и упорной борьбы...

   Владимир Францевич был чист, ясен, прозрачен. В этом была и сила его, и слабость. Он не мог "вместить" того внутреннего пути, который выражается в евангельских словах: "Если не умрёшь -- не оживёшь!" Он сам не шёл путём "смерти", путём "падений", путём вполне реальных грехов [9]. И потому путь этот, страшный и тёмный, был для него "враждебен", и тот, кому выпадал на долю крест идти по нему, неизбежно сделался его врагом...

   "Со святыми упокой, Господи, душу раба Твоего".

   Я верую, что в отношении Владимира Францевича это сбудется.

   

   Бугаев до сих пор не приезжал, -- с "мими"... опять канитель [10]. Хлопочу с утра до вечера. Решил не приезжать. Из Петербурга приедут 5-го, 4-го [февраля] я буду в Сергиеве. Не "всем" нам незачем видеться. Может быть Вы даже найдёте нужным все приехать сюда, вместо того чтобы ехать мне. Тогда телеграфируйте, чтобы не разъехаться.



[1] Друзья последовательно снимали жильё по адресам: Обыденский пер., д. Ковригина, кв. 44 (в 1904 г. там проходили собрания религиозно-философского кружка); Остоженка, 1-й Зачатьевский пер., д. 6, кв. 1 (в 1905 г. там была зарегистрирована канцелярия Московского религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва).

[2] Карташёв Антон Владимирович (1875--1960) -- преподаватель истории русской Церкви в Санкт-Петербургской духовной академии (1900--1905), участник Религиозно-философских собраний (1901--1903), председатель Петербургского религиозно-философского общества (1912), обер-прокурор Синода (1917).

   Аггеев Константин Маркович (1868--1921), прот. -- окончил Киевскую духовную академию, магистр богословия, иерей (1893), настоятель храмов при Киевском институте благородных девиц (1900), Александровском институте (1903) и Ларинской гимназии в Петербурге (1906), участник "группы 32-х", Братства ревнителей церковного обновления и Христианского братства борьбы, член Поместного Собора 1917--1918 гг., расстрелян большевиками.

[3] Ср.: "Голые стены, на столах разложены издания Религиозно-общественной библиотеки, вместо кровати -- нары из досок, кажется, без подушек, в углу большое распятие, рядом портрет Влад. Соловьёва и гравюра, изображающая Венеру Милосскую, и больше ничего не было" (Русов Н. Из жизни церковной Москвы // Накануне. 1922. 3 сентября. 124).

[4] "Эрн... рассказывал, как в студенческие годы в Москве он соединился с друзьями... Они наняли сарай, где работали и спали на дощатом полу с большими щелями. Там он страшно разболелся и нажил себе хронический нефрит" (Иванова Л. Воспоминания. М., 1992. С. 51).

[5] 17 февраля 1905 г. в Московское охранное отделение был доставлен экземпляр воззвания к православным христианам, "обнаруженный наклеенным в 3 часа ночи на фасаде дома Рождественского монастыря по 4-й Мещанской улице". В тот день листовку находили приставы по всей Москве: на Красноказарменной ул. напротив Московского военного училища, на заборах по Кузнецкой ул., Лялину пер. и Шлюзовой наб., на ограде храмов Вознесения по Вознесенской ул. и свт. Николая в Кузнецах, на домах по ул. Гороховская, Шаболовка, М. Серпуховская, Александровская, Сущёвская, 3-я Мещанская и Болвановскому пер. (ГАРФ. Ф. 63, оп. 25, д. 30, т. 4 (1), л. 18-75).

[6] Хотя все заслуги автор приписывает почившему брату во Христе, идея создания Христианского братства борьбы (по свидетельству А. Белого) принадлежала Свенцицкому; в Россию из Швейцарии Эрн приехал 26 января 1905 г. после его вызова, составленного в таких выражениях, что адресат сразу по получении сорвался с места, не попрощавшись с товарищами; никакого участия в издании московской газеты "Стойте в свободе!" Эрн не принимал.

[7] "Проект... со всех позиций разобранный, был отклонён... как героизм совершенно бесцельный и вредный, срывающий подготовление к борьбе" (Белый А. Начало века. М., 1990. С. 495). А. В. Карташёв вспоминал: "Всё было затушёвано шумным переходом к русскому чаю. И вся затея была забыта" (Православная мысль. Вып. 8. Париж, 1951. С. 50).

[8] Спустя две недели (14 февраля 1905 г.) состоялась встреча "группы 32-х" с митр. Антонием (Вадковским), итогом которой стала знаменитая "Записка", имевшая много общего с требованиями Братства. Таким образом, участники Христианского братства борьбы первыми заставили иерархов задуматься о возрождении истинно церковной жизни и сдвинули их с мёртвой точки.

[9] Прп. Исаак Сирин указывает признак духовного возрастания на пути ко граду Божию: "Сретают тебя сильные искушения; и чем более приближаешься и преуспеваешь, тем паче... умножаются. ...В какой мере не имеет душа достаточных сил для великих искушений, в такой же она недостаточна и для великих дарований... Не входя в искушения, никто не приобретает духовной мудрости" (Добротолюбие. М., 1998. Т. 2. С. 790, 758).

[10] Имеется в виду мимеограф. Весной 1905 г. Эрн сообщал Ельчанинову: "У нас дела пошли совсем не дурно. Изготовили несколько важных вещей и сейчас заняты их мультиплицированием посредством ми-ми" (Нашедшие Град. М., 2017. С. 154).

Дата публікації 18.05.2021 в 13:45

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: