авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Lyudmila_Shelgunova » Из далекого прошлого - 20

Из далекого прошлого - 20

01.10.1855
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

   К осени мы переехали в Петербург, где уже взяли квартиру попросторнее, и одну комнату отдали Пекарскому. С этой зимы у нас начали появляться музыканты.

   Когда я еще была девушкою, мы с матерью и Николаем Васильевичем были членами Симфонического общества, собиравшегося у Певческого моста в зале певческой капеллы. Там играли члены, и входить можно было только по членским билетам. Играли там только серьезные классические вещи по субботам вечером, а по утрам в воскресенье давались в университете музыкальные утра тоже с классической музыкой. Мы бывали и тут и там.

   Когда мы приехали из Самары, то Симфонического общества уже не существовало, а в университете любители продолжали собираться и играть. Я взяла членский билет и, приехав, заняла то же самое место, которое занимала несколько лет тому назад. Гертвиг, уже в штатском платье, а не в сюртуке с синим воротником, играл по-прежнему на скрипке. Увидав меня, он положил свою скрипку, и когда симфония была доиграна, то подошел ко мне. С этого времени Гертвиг стал нашим добрым знакомым и, желая доставить нам удовольствие, прежде всего познакомил нас с виолончелистом Зейфертом. Сначала у нас составилось трио, потом квартет и квинтет, и мы, не выходя из дому, наслаждались прекрасной музыкой.

   Пекарский же познакомился через Нордштрема с Плетневым и постоянно мечтал о литературных знакомствах. Однажды, услыхав от меня, что я скучаю с музыкантами, он предложил мне поехать с ним в маскарад в Благородное собрание, которое находилось тогда на Литейном в доме, приобретенном теперь удельным ведомством.

   -- Ну, что же я буду там делать?

   -- Интриговать, и я вам скажу, кого. Пекарский рассказал мне, что из его родного города

   Уфы приехал в Петербург его знакомый Михайлов, беллетрист, сотрудник "Современника" и "Отечественных записок", и что его можно интриговать.

   После долгого совещания, на которое был приглашен и Николай Васильевич, было порешено, что я напишу Михайлову записочку на французском языке, в которой попрошу его приехать в Благородное собрание и ждать меня в красной гостиной. Узнать меня он мог по слову "Уфа", которое я ему скажу.

   В назначенный день я оделась в домино и маску и в сопровождении Николая Васильевича и Пекарского отправилась на Литейный. Вышли мы все порознь, Пекарский подошел к Михайлову и стал с ним говорить, чтобы показать мне, что это и есть тот человек, которого надо интриговать.

   Пекарский отошел и стал в дверях, а Михайлов сел на кресло. Это был небольшого роста господин, страшно худой, бледный и. замечательно некрасивый, но элегантный. Я подошла и сказала "Уфа" и затем, взяв его под руку, стала говорить, как рада встретить старого знакомого, спрашивала о здоровье его родных, знакомых, припоминала встречи, рассказывала, где кто живет в Уфе. Одним словом, я говорила все то, что узнала от Пекарского. Михайлов терялся в догадках и перебирал всех уфимских барышень и дам. Почувствовав наконец, что весь мой запас сведений о нем иссяк, я подвела его к прежнему месту и сказала, что если он будет следить за мною и не согласится сидеть на одном месте в продолжение получаса, то он меня больше не увидит. Михайлов на все согласился, и мы благополучно уехали.

   На следующий день, часов в шесть, к Пекарскому кто-то пришел, и затем Пекарский опрометью прибежал ко мне и сказал:

   -- Это пришел Михайлов, он будет говорить о вас. Встаньте в гостиной за драпировку в моей двери, а я дверь оставлю приотворенной.

   Михайлов, не подозревая, что его вчерашняя маска слушает его, начал рассказывать, как он заинтригован какой-то маской и что пришел к Пекарскому, как к уфимцу, чтобы он помог ему отгадать, кто бы это мог быть.

   -- Ведь она и вас знает,-- продолжал он,-- она бывала у ваших в Уфе, ясное дело, что она оттуда.

   Мы и потом удивлялись, как Михайлов не обратил в этот вечер внимание на неистовый хохот Петра Петровича, вообще большого хохотуна, но тут уже хохотавшего до неприличия.

   К следующему маскараду в Благородном собрании Пекарский собрал мне еще кое-какие сведения о Михайлове, и я с новой энергией могла говорить. В эту зиму я его интриговала три раза, а затем мы познакомились с ним на балу в Благородном собрании.

   Пекарский приходил в эту зиму в восторг от Ольги Сократовны Чернышевской и хотел непременно нас познакомить. Мы встретились на балу, где был и Михайлов, который оказался кумом Чернышевской. Таким образом знакомство и состоялось.

   В те времена маскарады в Дворянском собрании были таким местом, куда не гнушались ездить и самые тонкие аристократки. Император Николай очень любил маскарады, и его зачастую можно было видеть разговаривавшим с маской. В маскараде к государю могли подходить все, кто хотел, и под маской преимущество отдавалось, конечно, умной женщине.

   Безобразием Михайлова особенно возмущался мой большой друг Николай Фердинандович, или Федосеевич, Дамич, наш постоянный посетитель. Потом Дамич с ним сошелся и перестал его находить безобразным, как и мы все, так как остроумнее, привлекательнее и интереснее Михайлова ничего быть не могло. Мои родители были очень близки с Дамичами, и, когда я была маленькая, Николай постоянно занимал меня.

   В то время это был офицер, живущий на свое жалованье и потом получивший небольшой капитал после своей матери. Затем он получил место в Тифлисе, где он, если не ошибаюсь, заведовал швальнями.

   Николай Васильевич Шелгунов встретил его в Пятигорске или в Кисловодске, и он говорил ему, что желал бы завещать свои деньги Литературному фонду.

   Мой способ интриговать очень понравился Михайлову, и он рассказал мне о семейной жизни и обстановке Александра Васильевича Дружинина, автора "Поленьки Сакс", которого я интриговала в продолжение нескольких маскарадов.

   Михайлов жил с Полонским и был с ним очень дружен. У меня остался в памяти вечер, в который мы с Николаем Васильевичем были приглашены в холостую комнату приятелей. Во время чая горничная пришла сказать Михайлову, что его спрашивает молодой человек, Курочкин. Михайлов тотчас же вышел к нему и, вернувшись, рассказывал, что этот Курочкин неделю тому назад приносил свои переводы Беранже, которые оказались очень хорошими. Тут в первый раз мы услыхали о Василье Степановиче Курочкине, который впоследствии сделался таким известным переводчиком Беранже.

 

Дата публікації 14.05.2021 в 12:04

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: