Река дьявола - 1

Река дьявола

Хребты Улан-Тайга и Дархат-Ола остались позади. Впереди простирались равнинные степи Монголии, по которым мы быстро продвигались вперед. Это были отличные пастбища, которые по достоинству оценили наши лошади. Местами посреди степи стояли, теснясь друг к другу, лиственницы, образуя небольшие рощицы. Пересекли мы и несколько быстрых речушек — по счастью, неглубоких и с каменистым дном. После двух дней пути нам стали все чаще попадаться сойотские семейства, спешно перегоняющие скот на север, к хребту Огарка-Ола. От них мы узнали очень неприятные новости.

Воинские части, посланные иркутскими большевиками, пересекли монгольскую границу, взяв в плен русских поселенцев в Хатгале, городке, расположенном на южном берегу Косогола, затем, продвинувшись дальше к югу, разорили Мурэн-Куре — русское селение недалеко от известного ламаистского монастыря в шестидесяти милях от Косогола. По уверениям монголов, сейчас на дороге от Хатгала до Мурэн-Куре красных не было. Нам это было на руку, и мы решили идти именно этим путем, а уж потом свернуть на восток к Ван-Куре. Мы распрощались с проводником-сойотом и отправились дальше одни, выслав вперед трех разведчиков. Выйдя к Косоголу со стороны гор, мы, стоя на краю обрыва, долго не могли оторвать взгляд от этого величественного озера. Оно напоминает альпийские озера и мерцает, как сапфир, в драгоценной оправе высоких зеленых берегов с разбросанными по ним живописными перелесками. К Хатгалу мы, соблюдая всяческие предосторожности, подошли вечером и разбили лагерь у вытекающей из Косогола реки, которую зовут здесь Яга или Эгингол. Здесь мы повстречали монгола, который согласился сопровождать нас на другой берег замерзшей реки, а затем вывести на ведущую в Мурэн-Куре безопасную дорогу. Нас поразило великое множество воздвигнутых вдоль реки обо, а также прочих жертвенников, поставленных, чтобы смягчить гнев злых духов реки.

— Почему здесь так много обо? — поинтересовались мы.

— Эту реку называют Рекой дьявола, она опасна и коварна, — ответил монгол. — Два дня назад здесь ушел под лед целый санный поезд. Трое саней с пятью солдатами так и не смогли выловить.

Мы начали переправу. Свободный от снега лед казался массивным зеркалом. Наши лошади медленно переступали на скользкой поверхности, но и это не помогало — некоторые все же падали и долго барахтались, прежде чем им удавалось подняться. Посмотрев вниз, я понял причину их страха. Сквозь футовый слой прозрачного льда отчетливо виднелось дно. Несмотря на то что глубина здесь доходи ла до десяти, футов, а в нескольких мёстах была и больше, при свете луны был виден каждый камешек, каждая ямка и даже водоросли. Поражала быстрота течения скованной льдом реки, оно ошеломляло и завораживало, подчеркивая свою немыслимую скорость бешеными завихрениями и длинными лентами булькающей, клокочущей пены. Вдруг я споткнулся и от неожиданности застыл на месте. Вдоль ледяной поверхности стремительно росла трещина, затем еще одна и еще.

— Скорей, скорей, — подгонял нас монгол, указывая направление рукой.

Теперь лед треснул совсем рядом с нами. Лошади становились на дыбы, пятились и падали, некоторые расшибались в кровь. Трещина продолжала быстро расти и вскоре достигла двух футов ширины. Теперь ее излом хорошо вырисовывался. Почувствовав освобождение, речная вода мгновенно заструилась по льду.

— Скорее вперед! — кричал проводник.

Нам с большим трудом удалось заставить лошадей перепрыгнуть через трещину и продолжить путь. Их била дрожь, они отказывались повиноваться, и только хлыст заставлял их идти вперед, несмотря на страх.

После того как мы благополучно переправились на другой берег и углубились в лес, монгол сказал нам, что мы оказались свидетелями одного из таинственных вскрытий льда, когда вода начинала мощно извергаться наружу. Находящиеся в такой момент на реке люди и животные погибают. Яростный поток холодной воды уносит их под лед. Бывает, что река вскрывается как раз под лошадью, а когда та, упираясь передними копытами в лед, пытается выбраться на твердую поверхность, трещина вновь смыкается, сминая ее задние ноги.

Долина Косогола — кратер потухшего вулкана. С западного высокого берега его очертания хорошо видны. Здесь продолжают действовать вулканические силы, их активность местные жители приписывают дьяволу и, дабы умилостивить его, возводят обо и приносят разные другие жертвы. Всю ночь и весь следующий день мы целеустремленно двигались на восток, стремясь уйти как можно дальше и избежать встречи с красными. Мы искали также хорошее пастбище для наших лошадей. Около девяти вечера впереди завиднелся огонек. Мы с другом решили вести наш отряд к нему, полагая, что там должна находиться монгольская юрта, рядом с которой можно разбить лагерь и чувствовать себя в безопасности. Нам пришлось пройти больше мили, прежде чем мы приблизились на расстояние, с которого было видно, что это не одна, а несколько юрт. Никто, однако, не вышел встретить нас, и, что показалось нам всего удивительнее, навстречу не бросились местные собаки — черные, злющие, с бешеными глазами. В одной юрте все же кто-то был — там горел огонь. Мы спешились и осторожно приблизились к ней. Навстречу выбежали два красногвардейца, один выстрелил в меня, но промахнулся и ранил в спину лошадь — пуля прошла через седло. Мой «маузер» бил точнее — красногвардеец рухнул на землю, а другого убил прикладом мой друг. Обыскав убитых, мы нашли в их карманах документы, удостоверяющие, что они являются рядовыми Второго эскадрона большевистских Внутренних войск. Мы заночевали в юрте. Хозяева, очевидно, сбежали, завидев приближение красных; те же собрали и поскладывали в мешки все ценные вещи монголов. Они наверняка уже собирались уходить, оба были полностью одеты. Нам достались два коня, которые паслись неподалеку в кустарнике, две винтовки и два автоматических пистолета с патронами. В приседельных вьюках мы обнаружили также чай, табак, спички и еще патроны — словом, крайне необходимые для жизни вещи.